Дьюма-Ки. Стивен Кинг

в мозг резко сократилось.

      Уайрман, все еще смеясь, пополз на корточках за убежавшим столиком. Попытался ухватиться за стойку, но она откатилась в сторону, будто почувствовав его приближение. Уайрман плюхнулся лицом в песок, потом поднялся, смеясь и отплевываясь. Я перевернулся на спину, жадно ловя ртом воздух, на грани обморока, но смеясь.

      Вот так я встретился с Уайрманом.

      iii

      Двадцать минут спустя столик занял исходное положение. Более или менее. И все было бы хорошо, да только мы с Уайрманом заходились смехом каждый раз, когда взгляд падал на зонт.

      Один треугольный сектор порвался, и теперь зонт напоминал пьяного, который пытается казаться трезвым. Уайрман перенес уцелевший шезлонг к деревянным мосткам и, по моему настоянию, сел в него. Я же устроился на мостках. Пусть спинки не было, но подняться с них мне было куда проще (не говоря уже о сохранении достоинства). Уайрман предложил сходить в дом и заменить разлившийся ледяной чай свежим, но я отказался, согласившись, правда, разделить чай, чудом оставшийся в стакане Уайрмана.

      – Теперь мы братья-по-воде, – заметил он, когда мы выпили чай.

      – Это какой-то индейский ритуал? – спросил я.

      – Нет, это из «Чужака в чужой стране» Роберта Хайнлайна. Да будет благословенна его память.

      Я вдруг подумал, что не видел его читающим, когда он сидел в полосатом шезлонге, но не стал озвучивать эту мысль. Многие не читают на пляже: от чтения при столь ярком свете у них болит голова. Я сочувствую людям, которые мучаются головными болями.

      Он вновь начал смеяться. Закрыл рот двумя руками, как ребенок, но смех прорвал эту дамбу.

      – Хватит. Господи, хватит. Я чувствую, что потянул все мышцы живота.

      – Я тоже.

      Какое-то время мы молчали. В этот день с Залива дул свежий, прохладный ветер, с явственным привкусом соли. Оторванный лоскут зонта трепало ветром. Темное пятно на песке (пролитый чай) практически высохло.

      Он все-таки хохотнул.

      – Ты видел, как стол пытался убежать? Этот гребаный стол.

      Хохотнул и я.

      Болело бедро и мышцы живота, но чувствовал я себя достаточно неплохо для человека, который смехом едва не вогнал себя в обморок.

      – «Побег Алабамы»[56], – вставил я.

      Уайрман кивнул, все еще стирая с лица песок.

      – «Grateful Dead». Тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Или где-то рядом. – И вновь хохотнул, засмеялся, загоготал. Обхватил руками живот и застонал. – Не могу. Должен остановиться, но… – Невеста крестного отца! Господи Иисусе! – И снова расхохотался.

      – Только не говори ей, что я так ее назвал, – попросил я.

      Смеяться он перестал, но улыбка осталась на лице.

      – Я и не собирался, мучачо. Но… это шляпа, не так ли? Большая соломенная шляпа, которую она носит. Как Марлон Брандо в саду, когда играет с маленьким мальчиком.

      На сегодня

56

«Побег Алабамы» (Alabama Getaway) – песня группы «Grateful Dead», впервые исполненная в 1981 г.