Лоцман. Власть шпаги. Андрей Посняков

а так… Впрочем, в тот момент душа Никиты Петровича пела!

      – Ну, вы идите тогда, Никита… До завтра.

      – Да-да, до завтра!

      Шалея от предчувствия казавшегося таким близким счастья, молодой человек порывисто обнял любимую и принялся крепко целовать в губы! Именно так – не «поцеловал», не «чмокнул», а принялся целовать со всей страстью, жарко, пылко и долго, наслаждаясь волнующими изгибами тела возлюбленной, пусть даже пока и под платьем. Ах, с какой нежностью Никита гладил Аннушку по спине, как заглядывал в глаза, небесно-голубые, чуть прикрытые пушистыми ресницами… А вот уже погладил ладонью шейку, плечо…

      – Ах, Никита… вы так… вы так целуете…

      – Вам не по нраву? Извиняюсь…

      – Нет, нет… по нраву… И давай уже на «ты», ладно?

      Неизвестно еще, чем бы там все кончилось с этим пылким поцелуями да жаркими объятиями, может, вышло бы что и большее – тем более рядом софа… Да только вот всю обедню обломил некстати припершийся слуга! Постучал, правда…

      – Госпожа не делает ли ужинать? Я все приготовил в трапезной…

      – Спасибо, Ганс. Нет. Я батюшку подожду.

      Ах, как она раскраснелась! Как похорошела, расцвела… и вся грусть уже куда-то ушла, будто и не было. Засверкали глаза, губы растянулись в улыбке, а на щечках заиграли лукавые ямочки.

      Все же пришлось уйти, да. Как честному человеку. Таковы уж правила приличного общества. Сначала сватов, а уж опосля… Опосля – все остальное, к сватовству прилагающееся.

      Ох, сваты, сваты… Их бы еще сговорить! Да никуда они не денутся – согласятся! И сеньор Рибейруш, учитель хороших манер и фехтования… и врач, герр Иеронимус Байер. Согласятся, чего уж. Правда, надо их уже сегодня вечером предупредить. Обоих.

      Сбежав по лестнице вниз, Бутурлин покинул особняк и, обернувшись, помахал рукой выглянувшей в окно возлюбленной… только что согласившейся стать невестой русского лоцмана… и дворянина! Хоть и бедный – да дворянин, помещик! Не какой-нибудь там простолюдин-лапотник.

      Доктор Байер, кстати сказать, жил совсем рядом, на Королевской улице. Буквально за углом. Направляясь туда, Никита Петрович едва только свернул, как тут же, нос к носу столкнулся с герром Готлибом Шнайдером! По всей видимости, купец шел домой, но не один, а в компании какого-то, несколько сутулившегося человека лет слегка за тридцать, с длинным вытянутым лицом и бесцветным взглядом. Судя по богатому плащу и болтавшейся на перевязи шпаге, незнакомец был дворянином… или богатым купцом, мореходом.

      – О, герр Шнайдер! – сняв шляпу, поклонился Бутурлин. – Рад вас видеть. Я, видите ли, только что от вас… Говорил с вашей очаровательной дочерью…

      При этих словах незнакомый дворянин как-то странно посмотрел на молодого человека. Словно бы Никита съел его любимое пирожное! Или взял в долг дюжину талеров и не отдал. Да ведь не брал Никита Петрович никаких талеров у этого черта! И никаких пирожных не ел! Чего ж тогда этот так смотрит? Ишь, гляделки-то вытаращил, ага!

      А в общем-то, обычный был человек. Не сказать, что писаный красавец, но и не урод…