Из тьмы и сени смертной. Константин Калашников

рабочих, носивших мебель, в подъезде запахло снегом, табачным дымом. Илья, в меру сил, тоже участвовал в погрузке. Сама же квартира уже недели две напоминала, благодаря стоявшим повсюду чемоданам и ящикам, полную кораблей гавань, а сны на опустевшей без лыжниц кровати – их уже спрятали в какой-то тюк – не были похожи на прежние. Они походили скорее на грезы о новой стране, куда вскоре предстояло отбыть-отплыть по железной дороге в старинном международном вагоне, в купе (купэ!) с печкой, умывальником и двумя широкими диванами.

      Итак, воскресные солнечные лучи золотили зимнее шоссе и дома, оживляли до того пустынный парадный подъезд. Впервые сложные не по возрасту чувства обуревали Илью. Думалось, как о некоей драгоценной ране, о расставании – возможно, навсегда – с двумя прелестными существами этажом ниже – Мария как раз сейчас была в гостях у Лизы. Ведь мог зайти, но не зашел и тем причинил себе боль сладчайшую, хотя вряд ли им то же доставил. Главным же тут было, растянутое на многие годы и повторенное затем на тысячу ладов, это убиение-отказ-наслаждение-отболи, от слияния возможности и неосуществимости, от непоправимости, от власти над потерей – но как сладко, как сладостно!

      Но тут самое время вернуться на год назад, в такой же ясный январский денек. Ведь именно тогда родилась счастливая мысль о визите в квартиру этажом ниже. Илье давно и страстно хотелось попасть туда. Жила там девочка Лиза, немного младше Ильи. Во дворе она почти не появлялась – разве что пройдет, от ворот до подъезда, своим легким шагом, рядом с красивой молодой мамой. И вообще было в ней что-то загадочное, нездешнее.

      Имя, которое носило это загадочное существо, было известно Илье разве что по литературе – с ним читали Карамзина. И теперь, в предвкушении знакомства, он испытывал необычную радость от слияния имени и образа, так подходивших друг к другу. Легкое романтическое облачко, казалось, реяло вокруг ее чела – это продолжалось и тогда, когда он увидел себя стоящим посреди просторной, почти парадной Лизиной комнаты. Их знакомили. Свершилось долгожданное!

      Лиза грациозно протянула руку, он пожал пахнущую детскими духами ладошку. Заметив скованность гостя, юная хозяйка по-светски заняла его разговором, познакомила с куклами, рассказала про каждую что-то смешное, какие-то трогательные подробности.

      Конечно, герои и героини этих историй должны были жить в замке, и потому ковер убрали, кубики принесли, и работа закипела. Через пару часов ее комната напоминала стройплощадку.

      И чего только они не настроили тогда! Высокие стены с зубцами, мощные башни, колонны, трехэтажные дворцы – все было там! А если склонить голову пониже, то и арки, аркады, ракурсы и перспективы, – да что там, целая архитектурная симфония, от которой потекли бы слюнки у Витрувия и Пиранези, вместе взятых. Но не только классические формы, о которых Илья знал по домашним альбомам, радовали глаз. Перенесенные вместе с несколькими ящиками кубиков с верхнего этажа, бегали сквозь арки вагоны японского электропоезда – драгоценный