Неведомые дороги (сборник). Дин Кунц

поэтому к каждому декабрю Шеннон становился на фунт легче в сравнении с предыдущим январем. То есть до полной бестелесности оставались какие-то сто шестьдесят лет.

      В десять утра он пошел в «Похоронное бюро Девоковски» на Главной улице. Бюро не работало, но Джоя впустили, потому что мистер Девоковски его ждал.

      Лу Девоковски уже тридцать пять лет хоронил жителей Ашервиля. Не худой, сутулый, с запавшими глазами, как рисуют в комиксах и показывают в фильмах представителей его профессии, а крепкий и краснолицый, с черными, не тронутыми сединой волосами – наглядное свидетельство тому, что работа с покойниками – гарантия долгой и активной жизни.

      – Джой.

      – Мистер Девоковски.

      – Мне очень жаль.

      – Мне тоже.

      – Вчера попрощаться с ним пришло полгорода.

      Джой промолчал.

      – Все любили твоего отца.

      Джой молчал, не доверяя своему голосу.

      – Я отведу тебя к нему.

      Темно-красный ковер ритуального зала, бежевые стены, приглушенный свет. Розы, выглядывающие из теней, их сладковатый аромат, наполняющий воздух. Полированный гроб, бронзовые ручки и инкрустации. Следуя телефонным указаниям Джоя, мистер Девоковски предоставил все самое лучшее. Таким было бы желание Пи-Джи… да и похороны оплачивались его деньгами.

      Джой осторожно приблизился к постаменту, словно человек во сне, которому не хочется заглядывать в гроб из опасения увидеть в нем себя.

      Но в гробу покоился Дэн Шеннон в темно-синем костюме на постели из кремового атласа. Последние двадцать лет дали себя знать. Время обошлось с ним неласково, он ссохся и, похоже, радовался тому, что ушел.

      Мистер Девоковски тактично удалился, оставив Джоя наедине с отцом.

      – Извини, – прошептал Джой. – Извини, что ни разу не вернулся, не увидел больше ни тебя, ни маму.

      После короткого колебания коснулся щеки старика. Холодная и сухая.

      Он убрал руку, в шепот проникла дрожь:

      – Я просто выбрал не тот путь. Неведомую дорогу… и как-то… так уж вышло, не вернулся назад. Не могу сказать почему, папа. Сам этого не понимаю.

      Какое-то время Джой не мог говорить.

      Аромат роз усилился.

      Дэна Шеннона можно было бы принять за шахтера, хотя он не проработал в шахте ни дня, даже подростком. Широкое, тяжелое лицо. Большие плечи. Сильные, крупные кисти, испещренные шрамами. Он был автомехаником, отличным автомехаником, хотя время и место не обеспечивало его фронтом работы.

      – Ты заслужил любящего сына, – наконец вымолвил Джой. – Хорошо, что у тебя их было два, не так ли? – он закрыл глаза. – Мне очень жаль. Господи, как же мне жаль!

      Его сердце разрывалось от угрызений совести, огромная тяжесть, прямо-таки чугунная наковальня, навалилась на плечи, и разговор с мертвым отцом не принес облегчения. Даже господь бог в тот момент не мог бы помочь Джою.

      Мистер Девоковски встретил вышедшего из ритуального зала Джоя в холле похоронного бюро.

      – Пи-Джи знает?

      Джой