Неведомые дороги (сборник). Дин Кунц

выполнить волю отца. Скажет, что деньги должен взять ты.

      – Я не возьму, не возьму, – Джой возвысил голос.

      Кадинска догнал его в приемной, схватил за руку, остановил.

      – Джой, это не так просто.

      – Конечно, просто.

      – Если ты действительно не хочешь их брать, тогда ты должен отказаться от наследства.

      – Я отказываюсь. Уже отказался. Ничего не хочу.

      – Надо составить документ, подписать его, заверить у нотариуса.

      И хотя в этот промозглый день в кабинете царил холод, Джоя прошиб пот.

      – Сколько потребуется времени, чтобы подготовить эту бумагу?

      – Если ты зайдешь завтра во второй половине дня…

      – Нет, – сердце Джоя билось о ребра, словно желая выскочить. – Нет, сэр. Я не останусь здесь еще на одну ночь. Я еду в Скрентон. Утром улечу в Питтсбург. Оттуда – в Вегас. Сразу в Вегас. Документы пришлите по почте.

      – Наверное, так будет лучше, – согласился Кадинска. – У тебя будет время все хорошенько обдумать, взвесить.

      Поначалу адвокат казался мягким человеком, предпочитающим мир книг реальной жизни. Теперь нет.

      Джой более не видел в его глазах доброты. Перед ним предстал хитрый оценщик душ с чешуей, замаскированной под кожу, с глазами, которые горели желтоватым сернистым огнем, совсем как у дворняги, которая едва не укусила его на крыльце отцовского дома.

      Он вырвался из руки адвоката, оттолкнул его, метнулся к двери, охваченный паникой.

      – Джой, что с тобой? – крикнул вслед Кадинска.

      Коридор. Дверь фирмы, торгующей недвижимостью. Кабинет дантиста. Лестница. Джою не терпелось выскочить на свежий воздух, под очищающий дождь.

      – Что с тобой?

      – Не приближайтесь ко мне! – прокричал он.

      У ступенек остановился так резко, что едва не скатился с них. Схватился за перила, чтобы сохранить равновесие.

      Внизу, под крутой лестницей, лежала мертвая блондинка, завернутая в прозрачную пленку, перепачканную кровью. Пленка туго обтягивала ее груди, расплющивала их. Джой видел соски, но не лицо.

      Его мутило от вида ее покалеченной руки, крови, ранки от ногтя на ладони. А больше всего он боялся, что она заговорит с ним из-под вуали из пленки, скажет то, что ему не следует знать, что он не должен знать.

      Заскулив, как загнанное в угол животное, он повернулся и зашагал обратно.

      – Джой?

      Генри Кадинска стоял в тускло освещенном коридоре. Тени укрывали адвоката, блестели только очки с толстыми линзами, которые отражали желтый свет лампочки, висевшей под потолком. Он загораживал Джою путь. Приближался. Чтобы воспользоваться еще одним шансом уговорить его пойти на сделку.

      Как же Джою хотелось вдохнуть свежего воздуха, подставить лицо под очищающий дождь. Повернувшись спиной к Кадинска, Джой снова двинулся к лестнице.

      Блондинка по-прежнему лежала внизу, протягивая руку ладонью вверх, молчаливо о чем-то просила, возможно, о милосердии.

      – Джой?

      Кадинска уже рядом.

      Джой двинулся вниз, сначала осторожно,