Дивергент. Вероника Рот

между ступенями инициации.

      Слова «делать все, что хотите» застревают у меня в голове. Дома я ни единого вечера не могла делать то, что хотела. Я должна была сначала позаботиться о нуждах других. Я даже не знаю, что мне нравится делать.

      – Покидать лагерь разрешается только в сопровождении лихачей, – добавляет Эрик. – За этой дверью – комната, где вы будете спать следующие несколько недель. Обратите внимание, что кроватей десять, а вас всего девять. Мы ожидали, что сюда доберется больший процент переходников.

      – Но сначала нас было двенадцать, – возражает Кристина.

      Я закрываю глаза и жду замечания. Ей надо научиться молчать.

      – Всегда есть по меньшей мере один переходник, который не добирается до лагеря, – отвечает Эрик, ковыряя под ногтями, и пожимает плечами. – Как бы то ни было, на первой ступени инициации мы держим переходников и неофитов-лихачей порознь, но это не значит, что вас и оценивать будут по-разному. В конце инициации ваши ранги будут определяться в сравнении с рангами неофитов-лихачей. А они уже выше, чем ваши. Так что я думаю…

      – Ранги? – переспрашивает эрудитка с мышиного цвета волосами справа от меня. – Но зачем нас ранжировать?

      Эрик улыбается, и в голубоватом свете его улыбка кажется злобной, как будто ее прорезали ножом.

      – Ранжирование преследует сразу две цели, – поясняет он. – Первая – определение порядка, в котором вы будете выбирать работу после инициации. Есть всего несколько по-настоящему хороших мест.

      У меня сосет под ложечкой. Глядя на его улыбку, я понимаю – как поняла в ту же секунду, когда вошла в проверочную комнату, – что сейчас случится что-то плохое.

      – Вторая цель, – произносит он, – состоит в том, что только лучшие десять неофитов будут приняты в члены фракции.

      Мой живот пронзает болью. Мы стоим неподвижно, как статуи. А потом Кристина говорит:

      – Что?!

      – Неофитов-лихачей – одиннадцать, вас – девять, – продолжает Эрик. – Четырех неофитов отсеют в конце первой ступени. Остальных – после заключительного испытания.

      Это значит, что, даже если мы пройдем все ступени инициации, шесть неофитов не станут членами фракции. Краешком глаза я ловлю взгляд Кристины, но не могу ответить ей тем же. Я не свожу глаз с Эрика.

      Мои шансы как самого маленького неофита, как единственного переходника-альтруиста невелики.

      – Что мы будем делать, если нас отсеют? – спрашивает Питер.

      – Покинете лагерь Лихости, – равнодушно отвечает Эрик, – и станете бесфракционниками.

      Девушка с волосами мышиного цвета прижимает ладонь ко рту и подавляет всхлип. Я вспоминаю бесфракционника с серыми зубами, который выхватил пакетик яблок из моих рук. Вспоминаю его тусклый, пристальный взгляд. Но вместо того чтобы заплакать, как эрудитка, я становлюсь холоднее. Жестче.

      Я стану членом фракции. Обязательно стану.

      – Но это… нечестно! – кричит правдолюбка с широкими плечами, Молли. Несмотря на злость в голосе, она выглядит напуганной. – Если бы мы знали…

      – Хочешь