Яд ревности. Анна Акимова

вечером. Ничего не понял, стал звонить сыну, но тот уже не отзывался…

      Иван Андреевич пощелкал кнопками компьютера, и лицо снайпера замерло на экране, увеличилось и приблизилось.

      – Телефон мальчика нашли?

      Владимир Ильич молча покачал головой.

      – Значит, убийца его забрал. – Иван Андреевич неотрывно смотрел на экран, словно стараясь запомнить застывшее на нем изображение. – Он знает, что мальчонка его снял… И что разослал… по крайней мере, предполагает… Он только отцу ролик послал?

      – Нет, еще троим дружкам… у них уже изъяли…

      – В интернет не слили?

      – Клянутся, что нет, не успели.

      – Ладно… В розыск объявили?

      – Конечно. Эх, если б сразу этот ролик к нам попал, может, по горячим следам бы взяли. А так… видимо, из Нижнереченска он ушел, просочился… Результатов пока нет…

      – Как думаешь, что он теперь будет делать?

      – Ну, для начала скроется, заляжет в берлогу.

      – Ну, долго-то в берлоге не пролежишь…

      – Не забывайте, что у него есть сообщница, есть кому поесть-попить принести. Но вечно лежать, конечно, не станет. Я думаю, он будет менять лицо…

      – Пластические клиники, подпольные хирурги?..

      – Взяты под наблюдение…

      Иван Андреевич встал из-за стола и заходил по кабинету, хмурясь и покусывая губы.

      – Мало у нас времени, Володя, – сказал он, останавливаясь напротив. – Ищи его! Пока у нас есть его лицо – ищи! К каждому пластическому хирургу мента не приставишь. Найдет лазейку, поменяет личину и уйдет! А ведь он ребенка убил! Ищи! Заказчиков ищи, посредников! Грош нам с тобой цена, если мы его не найдем!

      Сера сидела поперек кресла, перекинув ноги через подлокотник. Поза оказалась неудобной, но менять ее было лень. На животе у нее стоял ноутбук, на экране которого застыло лицо Мора. Сера не подозревала, что это же лицо, в том же ракурсе, красовалось сейчас на экране в одном из столичных кабинетов, хозяином которого был человек по имени Иван Андреевич.

      На Сере были только шорты и майка, но это не спасало от жары. Она завидовала Мору, который валялся на диване в одних трусах, и мысленно проклинала эту чужую квартиру, в которой не было кондиционера.

      Мора она тоже мысленно проклинала. Это по его вине они сейчас были как в ловушке в этой неуютной конуре, одной из тех бесчисленных съемных халуп, которые они беспрестанно меняли, нигде не задерживаясь надолго.

      – Сера! – подал голос Мор. – Сбегай за пивом, а? За холодненьким!

      – А пятки тебе не почесать? – огрызнулась она. – Совсем сдурел? Тебя от пива развезет, а сейчас голова должна быть ясной.

      – Раскалывается эта голова! И вообще, имею право! Отходняк у меня!..

      Сера повернула голову и в упор глянула на Мора.

      – Ты ни на что не имеешь права! Ты облажался! Ты сделал так, что твои фотоморды висят сейчас на стендах во всех полицейских участках и тебя ищут на просторах всей страны!

      Пружины дивана угрожающе скрипнули. Мор одним движением взметнул себя вверх, перелетел