Мещанское гнездо. Михаил Бару

Через решетку все видно. Да глаза-то не таращи так! У нас восьмой этаж: выпадут – не поймаешь!

* * *

      В поле птицы и ручьи захлебываются от восторга. Речка располнела – прежние берега ей тесны в груди, не говоря о талии и бедрах. Теперь хорошо взять водки, ружьишко, сесть в лодку, набрать в нее зайцев и плыть по течению. Рассказывать косым всякие истории. Как прошлой зимой подобрал в лесу голодную и замерзающую белку, отогрел, накормил и она в благодарность за добро теперь грызет тебе орехи и очень крупные каленые семечки, как ходил на медведя с одной бутылкой пива и не застал его дома, как медведь приходил интересоваться, кто это возле его берлоги набросал окурков и пустой посуды, как соседка еле-еле заговорила зубы косолапому и он ушел восвояси, как… всего и не перечислишь. Зайцы – они очень доверчивые. Слушают раскрыв рот. Их капустой не корми – дай уши развесить. Вот только собрать их удается всего на день-другой в пору половодья. И за это время надо успеть выговориться. Нет, конечно, можно по телефону детям в городе, но… дети слишком большие, а телефон слишком маленький. Другое дело зайцы. Правда, их еще надо собрать.

* * *

      Взять, к примеру, слово ландыши. Вроде дышишь. Вроде на ладони. Вроде и ладоням не холодно, а все равно они прячутся в твои, и кончики пальцев почти касаются губ. Другое дело коленки…

* * *

      Ветрено. Река еще не пришла в себя после ледохода. Вся на нервах, бурлит, суматошно течет в разные стороны. Вдоль берега валяются пустые прошлогодние бутылки с наполовину размытыми этикетками. Первые комары – злые и худющие, в чем только жала держатся. Сизая дымка от потухшего костра, понемногу становящаяся зеленой там, высоко, в кронах вязов. Измученные долгой зимой лодки с выступающими ребрами, лежащие без сил рядом с городской пристанью. В глубине, под серой водой, еще не оттаявшие брачные песни лягушек. Полусонный шмель, растерянно жужжащий вокруг да около едва раскрывшегося цветка мать-и-мачехи. Холодное небо, затянутое по углам черной паутиной осиновых и березовых веток. Малиновый, от предзакатного солнца, звон к вечерне с колокольни церкви Михаила Архангела.

      Сноски

      1

      Писал я и думал – отчего у меня каждый раз, как о прогулке на лыжах, все кончается водкой, селедкой и горячими щами. Сколько можно повторяться. Должно быть, и читателю уже надоело. Какой-то порочный круг, ей-богу. Ведь живут же люди, особенно интеллигентные, и по-другому. Приходят с лыжной прогулки и садятся играть, скажем, на рояле. Выпьют водки, закусят,