Счастья хватит на всех. Юлия Волкодав

Туманов, как звучит его голос, сколько артистов пришло к нему в гости, оправдал ли концерт ожидания. Мнения были разные, но каждый находил что покритиковать. А Сашке очень хотелось сохранить то волшебное ощущение идеального праздника, которое осталось в душе.

      Как жаль, что наши чувства нельзя зафиксировать. Нет, как на видеомагнитофоне, красной кнопки записи, нажав которую, можно сохранить концерт и смотреть снова и снова. И даже если в зале идёт съёмка и потом будет телевизионная трансляция – всё это уже не то. На записи не будет живого, настоящего Всеволода Алексеевича. Его обаяния, его тепла. И того замирания сердца от звука его голоса уже не будет. Сашка видела, что кто-то из зрителей щёлкал фотоаппаратом, в зале то и дело мелькали вспышки. Она ещё запоздало подумала, что надо было взять у Адельки её фотоаппарат. Но что можно сфотографировать с балкона? И фотографии тоже не заменят живую встречу.

      В метро вместе со всеми она не нырнула, пошла пешком. Дождик давно закончился, даже тучи разошлись, и в просвет между ними нет-нет да и выглядывало солнце. В воздухе пахло клубникой. Или клубничной жвачкой? Странный какой запах. А может, это духи вон той женщины в красном платье и смешной шляпке с лентой, только что обогнавшей Сашку? И вообще, если учесть, что она шла вдоль дороги, воздух должен был пахнуть выхлопными газами. Но для Сашки он пах именно клубникой. Москва казалась самым тёплым и гостеприимным городом на земле. Городом, где живёт Всеволод Алексеевич. Где он даёт концерты. Где исполняются мечты.

      На следующий день Сашка вернулась в Мытищи. Победительницей, уже почти студенткой Первого меда, с кучей впечатлений, наконец-то собственных, а не Аделькиных, пересказанных о столице. Какие-то, те, что касались вчерашнего концерта, она хотела бы оставить себе. Но остальными – об институте, об экзаменах, о тёте Марусе, о городе – почему бы не поделиться? Но делиться оказалось не с кем. Войдя в квартиру, она нос к носу столкнулась с матерью, подводившей губы перед зеркалом в прихожей. Сюрприза, конечно, бы не получилось, она несколько раз звонила домой от тёти Маруси. Но одно дело по телефону, а другое – личная встреча! Всё-таки событие: дочь в институт поступила! На бюджет! По такому поводу можно и шампанское открыть, и соседей позвать. И торт купить, Сашка жутко соскучилась по сладкому – тётя Маруся мучилась диабетом, и у неё дома чай пили только с бутербродами.

      Но ни возгласа «А вот и наша студентка!», ни чего-то в этом роде не последовало. Мать хмуро на неё взглянула, остановила взгляд на новой рубашке, хмыкнула:

      – Явилась, москвичка. На плите суп стоит, куриный, ещё тёплый. Поешь, потом не забудь в холодильник убрать. Я на рынок. Вечером отец из рейса приедет, надо мяса нажарить. Кстати, почисти картошку, порежь и залей водой, на гарнир.

      – Ты меня даже не поздравишь? – Сашка привалилась к косяку, кинула рюкзак на пол.

      – С чем? С тем, что ты теперь пять лет станешь деньги из семьи тянуть? На жильё, на питание, на то, на сё. Шмотки вот себе уже, смотрю,