Тайна Эмили. Геза Шварц

находясь в душевном расстройстве, может возникнуть тут, у ворот, и попросил его о снисхождении.

      – Душевное расстройство, – Эмили выдохнула, – из-за чего бы это? Я не более безумна, чем другие жители этого кладбища!

      Одержимый пожал плечами.

      – Во всяком случае, ты настроена решительно, это очевидно. Ни один другой вновь прибывший не осмелился бы в первую же ночь подойти к Манфреду.

      Эмили бросила взгляд через плечо и увидела очертания оборотня у калитки.

      – Если он знал, что я приду, значит, он меня действительно видел, – пробормотала она. Её охватил озноб при воспоминании о том, как оборотень, стоя неподвижно, издали смотрел на неё.

      – Нет, – возразил Козимо, – он учуял тебя, когда ты ещё стояла на дальнем перекрёстке. Можно сказать, тебе повезло, что у него сегодня относительно хорошее настроение. Но если он ещё раз поймает тебя гуляющей без разрешения вблизи этих ворот, то перестанет быть таким дружелюбным, заруби это себе на носу. Пусть тебя не вводит в заблуждение его имя. Эти когти остры, как ножи, и он действует быстрее любой мысли. Не говоря уже о том, что сама попытка без разрешения пройти через ворота осуждается объединением неживых и за этим следует тяжкое наказание. Неживые весьма находчивы, когда дело касается мучений. Чтобы сделать тебя покорной, они могут отнять у тебя воспоминания. Существует рабочий лагерь, где у тебя пропадёт любое желание быть строптивой. Мне надо было уже раньше рассказать тебе о темнице, в которую Систериус рано или поздно сажает всех непослушных, всех бунтарей. И это не обычное подземелье – вот всё, что я могу тебе сказать. Там царит ужасающая пустота, там такие жестокости, которых ты и представить не можешь.

      Его голос начал дрожать. Эмили ничего не могла с собой поделать – её затрясло от одного упоминания о магической темнице.

      – Объединение неживых, – пробормотала она, – возможно, что оно просто выдумало все эти жестокости, чтобы удерживать неживых на кладбище. Но для меня не может быть ничего более ужасного, чем быть запертой здесь.

      Козимо несколько мгновений молча смотрел на неё.

      – Даже мысль о твоём убийце? Он учует твой запах, как только ты окажешься рядом с ним там, снаружи. И если ты его и найдёшь, если не он тебя конечно, то он не просто ограбит тебя, – взглядом он указал на её сердце, – вы, духи, ещё находитесь здесь, потому что вас что-то удерживает. Что-то в этом мире. Иногда эта связь становится слабее, иногда вы это со временем отпускаете и как свободные души возвращаетесь в царство мёртвых. Но если вы теряете эту связь в результате насилия со стороны мертвеца, то вы теряете себя. Тогда вы вечно будете лежать в цепях Драугра – так, как рассказывал Систериус… – скованные собственной болью. И однажды вы тоже будете посланы в этот мир, чтобы украсть у других существ их жизни.

      Эмили хотелось сказать что-нибудь пренебрежительное, что-то такое, что развеяло бы охвативший её ледяной ужас. Но не получилось. Она с усилием расправила плечи.

      – Систериус прав. Убийца украл у меня жизнь. Но часть своей жизни я