Умри, богема!. Анна Данилова

мне так показалось. Кто-то вскрикнул.

      – Господи, что там? – Все повернули голову в сторону, откуда прозвучал этот странный громкий звук.

      – Бутылка разбилась… – весело крикнул Денис из толпы. Его голос прорезался сквозь громкую музыку. – Ничего страшного! Сейчас соберем стекло! Друзья, минутку внимания! Таня! Ау!!!

      И вдруг кто-то сказал:

      – Выключите музыку! Тихо!

      Все стихло. Я, обняв едва стоящую на ногах Марину, стояла на месте, пытаясь со своего места увидеть то, что заставило всех устремить свои взгляды на Дениса. А он в это время исчез.

      – «Скорую»! Вызовите кто-нибудь «Скорую»! Тане плохо!

      – Господи, у нее пена изо рта пошла…

      – Отравили!

      – Какой ужас!

      – Денис, положи ее на диван, подними голову!

      Мы с Мариной переглянулись.

      3

      Марина ночевала у меня. Вечер не удался – Танечку увезли на «Скорой». К счастью, напиток (пока еще неизвестный), который попал к ней в организм, она скорее не выпила, а пригубила. Иначе ее постигла бы участь Галины Горной.

      – Послушай, кому понадобилось травить Танечку? – недоумевала Марина, кутаясь в плед на моем диване. Она и сама-то выглядела не лучшим образом, приняла аспирин, и мы ждали, когда спадет температура.

      – Если бы я точно знала, что хотели отравить именно Таню, то подумала бы прежде всего на Василису.

      Василиса Кронина – это наша бывшая прима. Когда Танечка корчилась на полу в мастерской художника, Васька, как мы ее называли, уже выучив французский, выступала на какой-то парижской сцене, а потому никак не могла быть причастна к этому отравлению. Хотя, останься она в Москве, все сразу подумали бы на нее, ведь Денис (и все об этом знали) был ее любовником долгих два года.

      – Знаешь, у меня такое чувство, будто отравитель постоянно промахивается, – высказала я свое предположение, открывая холодильник и пытаясь найти там молоко. Молока хотелось, во‐первых, чтобы как-то обезвредить свой желудок, поскольку и меня начинало подташнивать, и состояние это было все-таки больше психологическим – а вдруг и я тоже выпила отравленное вино или минералку. Во-вторых, у Марины могла быть тривиальная простуда, а потому ей на ночь совсем не помешала бы кружка горячего молока с медом и маслом. Но ни молока, ни меда, ни масла у меня, как назло, в тот вечер не нашлось.

      – Может, это вообще хотели отравить Дениса? Какой-нибудь художник, который позавидовал его таланту.

      – Ты хочешь сказать, что все эти отравления имеют разный источник, что отравитель – не один и тот же человек? – удивилась я. – Ты серьезно? Или у тебя от температуры мозги плавятся?

      – Да ведь компании разные… Одно дело – девичник в гримерке, другое – в мастерской.

      – Ну не скажи, многие были и там и там… Вот мы с тобой, к примеру!

      Нам не удалось развить эту тему, потому что в дверь позвонили. Было около одиннадцати вечера.

      – Господи, только бы не кто-то из наших, чтобы сообщить страшное о Танечке… – Я перекрестилась, чувствуя, как по спине