Потерявшая имя. Анатолий Ковалев

платье, присланное недавно из Парижа.

      «Как в дворянское собрание нарядилась! Только бы подолом трепать!» – ворчал про себя Леонтий Неофитович, но высказаться вслух побоялся. Еще прибьют, чего доброго!

      Котошихин был вне себя от восторга, когда карета городничихи подъехала к его дому. Любопытные соседи высыпали из своих домов и приветствовали Екатерину Львовну почтительными поклонами.

      – Какая честь! Неслыханная честь для меня! – лепетал старик, подавая городничихе единственную руку, которую та, впрочем, не пожелала заметить. – Пожалуйте-с в дом, ваша милость…

      – Как самочувствие графини? – на ходу интересовалась Ханыкова. – Не надо ли каких лекарств?

      – Спасибо, матушка, за вашу ангельскую заботу, – расшаркивался Степан Петрович, – вот вы сами ее и спросите о здоровье, горемычницу нашу. Дохтур Август Иванович говорит, что заместо лекарств ей общение надобно-с. Новые люди важны-с, впечатления…

      Елена сидела в кровати, когда в комнату вбежала Акулька, живо взбила ей подушки и устроила все наилучшим образом для приема гостьи. Расторопная и догадливая девка давно пришлась по душе графине.

      – Взяла бы я тебя к себе в дом, – вздохнула она, – да только дома у меня теперь нет.

      – Будет, барынька, дом, будет и любовь… – утешила Акулька. – Уж если вы таких несчастьев избегли, так прочее все приложится!

      Екатерина Львовна, едва войдя в комнату, смерила Елену взглядом, как бы желая удостовериться, та ли она, за кого себя выдает, после чего брезгливо присела на краешек предложенного Котошихиным стула и завела разговор по-французски. Елена охотно отвечала на вопросы городничихи, и Ханыкова с удовольствием отметила безукоризненное произношение девушки.

      – У вас остался кто-нибудь из родни? – спросила между прочим она.

      – Родственников у меня нет… хотя… – Елена напрягла память. – Есть, кажется, дядюшка… Живет в своей деревне. Только я его почти не знаю.

      – Он мог бы стать вашим опекуном.

      – Кажется, матушка была с ним в ссоре, – припомнила графиня.

      – Мало ли что случается промеж родственников, – мудро заметила городничиха, – общая беда всех сближает.

      – Но у меня есть жених, граф Евгений Шувалов, – возразила Елена, – он мог бы стать моим опекуном на время траура.

      – Хорошо, – наконец улыбнулась Екатерина Львовна и вновь принялась выпытывать: – А далеко ли отсюда до вашего ближайшего имения?

      – Ближайшая деревня в тридцати верстах к северу от Москвы.

      – Пожалуй, сейчас по слякоти не доехать, – рассудила городничиха, – но как установится санный путь, можно добраться.

      Степан Петрович все это время не находил себе места, потому что ни слова не понимал, а ему страстно хотелось знать, о чем мадам Ханыкова допрашивает барыньку. Наконец старик не выдержал и встрял в разговор:

      – Не желаете ли чаю откушать, ваша милость?

      – Нет, мне пора, – ответила Екатерина Львовна,