Корректировщик. Остановить прорыв!. Георгий Крол

компьютер и учится, соответственно, на экономиста.

      Вот, кстати, этот самый Мишка, сосед и, можно сказать, «старший брат», уговорил меня на поездку. Он особенно увлекался историей Великой Отечественной войны, в том числе реконструкторством – лет с шестнадцати. Он был старше меня на два года, в прошлом году окончил универ и работал в военном архиве. Одновременно писал кандидатскую по боям на Южном направлении в июле 41-го. Этот энтузиаст собрал вокруг себя таких же фанатиков, и они всё свободное время проводили в поле. «Разыгрывали» войну, но одновременно и занимались поиском пропавших без вести.

      Я прикрыл за собой калитку и побежал. Мимо военной части, которая располагалась на повороте, мимо старых одноэтажных домов постройки начала века. Когда выскочил на проспект, дома поменялись. Тут уже застройка относилась к пятидесятым, а кое-где и семидесятым годам. Через пару минут я вбежал в ворота стадиона и свернул на беговую дорожку. Вахтёры на входе давным-давно знали нас всех в лицо и только махали рукой: беги, мол.

      Привычно накручивая круги, я снова вспоминал. Кроме Мишки успели закончить учёбу ещё трое. Один окончил училище стратегических ракетных войск. Сейчас служил в каком-то жутко секретном военном НИИ. Второй в процессе учёбы занялся комсомольской деятельностью. Так что сейчас уже был вторым секретарём обкома комсомола. И наконец, третья, едва окончив биологический факультет МГУ, стала восходящей звездой в области исследования геропротекторов. Да и Мишка уже считается одним из крупнейших специалистов по истории Второй мировой войны.

      Итого, к 2013 году из двадцати семи подкидышей четверо являются людьми, намного превышающими среднестатистический уровень развития. А если учесть Ромку, который сейчас оканчивает Харьковский мединститут со специализацией по полевой хирургии и уже получил предложения от десятка как военных, так и гражданских организаций, то уже пятеро. Интересно, как скоро за нас опять возьмутся учёные. Хотя, может, и не опять. Может, отсутствие внешнего контроля не отменяет собственно продолжающихся исследований. И негласного присмотра. Может такое быть? Да и ещё как!

      Взять, к примеру, меня. На первом курсе меня чуть не исключили из училища. Ночью, в три часа пятнадцать минут, раздался звонок, и в телефонной трубке прозвучало:

      – Дневальный, боевая тревога!

      Разумеется, я, успевший прослужить всего три месяца курсантом общевойскового командного училища, положил трубку и заорал:

      – Рота, подъём, боевая тревога!

      Рота поднялась! Получив оружие, все выскочили на плац. Вынесли боеприпасы. Посыльные рванули к офицерам. Короче шум, гам, суета, хотя и упорядоченная. Главное – за нами рванулись и остальные две роты батальона. Пока появились дежурные офицеры, пока то да сё. Короче, никто никакой тревоги не объявлял, даже учебной. А кто крайний? А дневальный.

      Сначала решили, что я так по-идиотски пошутил. Следом, учитывая, что я до сих пор в глупостях не замечен, да и вообще отличник