Тонкая грань затишья. Александр Тамоников

верстах озерцо. Туда пойду. Посплю, порыбачу на вечерней зорьке. Сейчас карась хорошо идет.

      – Чем ловить-то будешь? Или гранату из подорванного склада утащил? Решил глушануть?

      – Я дурак? Леска у меня есть, грузила, крючки, удилище из ветки орешника сделаю, поплавок вырежу.

      – Ты запасливый.

      Четырнадцатилетний паренек, как-то сразу повзрослевший с приходом гитлеровцев, вздохнул и поговорил:

      – Будешь тут запасливым, при новой власти. Хотя мы и раньше худо жили. Батяня помер в тридцать восьмом году. Мать работала в бухгалтерии ватной фабрики. Она и сейчас там. Все те же гроши получает.

      – Отца арестовали, что ли?

      – Нет. Сам помер. От чахотки. Мне тогда десять лет было. Помню, батя мужиком крепким, здоровым был, лес валил для деревообрабатывающей фабрики. А потом зимой простыл на работе. Сначала подкашливал, жаловался на головную боль, а потом так похудел, что не узнать, и все время кашлял с кровью. Ну и помер.

      – Извини.

      Парень с удивлением посмотрел на бойца.

      – За что? В этом никто не виноват.

      – А что мать замуж второй раз не вышла?

      – Вот это не твое дело.

      – Ладно.

      Связной перекусил, напился, все, что осталось, аккуратно сложил в вещмешок.

      – Я горбушку возьму для рыбалки, а то кто знает, накопаю червя или нет, – сказал он.

      – Бери.

      Кирюха осмотрелся и заявил:

      – Я вот одного не пойму. Мужики на деревне говорили, что Лухово болото непроходимое. Где же тогда ваш лагерь?

      – Тебе этого знать не надо.

      – Оно понятно, но интересно.

      – Ты знаешь, что приключилось с любопытной Варварой?

      – Знаю. Нашей соседке Варьке Терновой не только нос оторвать надо. Стоило бы и вообще прибить ее.

      – Чего так?

      – Да замучила уже! Сено у нас по ночам тащит Варька. А что против сделаешь? Хахаль-то ее Петька Клинько полицай, он при власти. – Парень сплюнул на землю. – А нам это сено ой как тяжко дается. Вдвоем и косим, и скирдуем. Хорошо, сосед иной раз помогает. Он отцу другом был. Корову-то кормить надо. Она хоть и старая, но молоко покуда дает. А насчет болота я чего интересуюсь. У Витюхи дед древний, под сто лет уже. Помнит еще Царя-освободителя, того, что крепостное право отменил. Он на германской воевал, ноги лишился, пережил революцию, Гражданскую войну, видал, как колхозы собирались. Много чего помнит. Среди всего прочего и то, как церковь в заброшенном селе Боровка рушили. Священник успел все ценное оттуда вывезти и, как люди думали, притопил в болоте. Его, понятное дело, расстреляли, дом под сельсовет забрали. А на селе тогда один упырь жил, как звать, не помню. Ну и решил он отыскать клад попа. Далеко спрятать золото, серебро и иконы тот не мог. Стал мужик ощупывать болото от села вглубь леса. Сына помощником с собой взял. Тот и рассказал, как отец слегой в одном месте вроде на что-то наткнулся и решил зайти в болото. Шаг сделал и провалился по грудь. Сын хотел к нему дерево нагнуть, да не успел, затащила топь в момент. Потому и удивляюсь. Болото непроходимое, а вы тут обжились.

      Лесин поморщился.

      – Забудь об этом. Где