Пожиратель Душ. Антон Орлов

задергался и замычал сквозь кляп, стараясь привлечь к себе внимание. Все равно терять нечего.

      Банхета он, однако же, недооценил – тот оказался не только пожирателем душ, но еще и пройдохой.

      – У моего напарника белая горячка, – сообщил он обитателям островка. – Нажрался в Хасетане, теперь ему оборотни везде мерещатся. Пришлось связать, чтобы какой беды не натворил. Он за себя не отвечает, еще и богохульствует, поэтому я заткнул ему рот. Не трогайте его, от греха подальше.

      Крепкий винный запах, исходящий от Луджерефа, подкреплял эти лицемерные объяснения.

      Старик пригласил Банхета отведать испеченной на углях рыбы, тот вытащил из спрятанной под палубой каюты корзину с фруктами и бутылку дорогого вина.

      – А это кто? – донесся его приглушенный заинтересованный голос.

      – Селлайп, – отозвался старик. – Сноха. Старший мой, Кадоф, ушел в море и не вернулся, она вот с нами осталась.

      Клетчаб, после серии судорожных телодвижений сумевший-таки сесть, в сиянии громадной луны, выползавшей из-за скалистой вершины острова, увидел Селлайп. Высокая, длинноногая, с покатыми плечами и текуче-плавными очертаниями бедер под ветхой тканью платья, она медленно шла по белой песчаной отмели, с сонным выражением лица, не глядя на гостя.

      Клетчабу показалось, что он заметил, как вспыхнули глаза наблюдавшего за ней Банхета, который стоял рядом со стариком у кромки прибоя, вполоборота к яхте.

      – Она согласится провести со мной ночь? – спросил пожиратель душ, еще больше понизив голос.

      – Если денег дашь, отчего не согласится?

      Вернувшись на яхту, Банхет бесцеремонно обшарил карманы связанного Клетчаба и выгреб все до последнего рикеля.

      – Это ведь мои деньги, – улыбнулся он, блеснув зубами в лунном свете. – Ты получил их за «тафларибу», которые обманом забрал обратно, так что я имею право взять назад плату. Все равно тебе никакие «лодочки» больше не понадобятся, а людям удовольствие.

      Ограбив Луджерефа, он отправился на островок развлекаться. Судя по доносившимся с берега возгласам, нежданно подвалившему богатству там очень обрадовались.

      «Срань собачья!» – давясь слезами (из-за кляпа даже не сглотнуть), подумал Клетчаб.

      Сколько-то времени он пролежал, жмурясь от молочного света полной луны и прислушиваясь к долетавшим с берега звукам, а потом услышал новые звуки. Близкие.

      Тихие всплески. И еще – словно кто-то кидает в борт комочки теста, и те прилипают, но их тут же отдирают и снова кидают. Какое-то шевеление над фальшбортом. Потом на палубу полезли небольшие белесые создания, напоминающие слепленное из сырого теста печенье, еще не побывавшее на противне.

      Цевтачахи. Клетчаб брезгливо содрогнулся, хотя бояться их не было причины. Они в отличие от Короля Сорегдийских гор не станут есть ни его душу, ни его настрадавшееся тело. Их привлекают винные пятна на палубе. И пахучая заскорузлая одежда. И пропитанные сладким красным вином веревки.

      Преодолевая брезгливость,