Целую ручки. Наталья Нестерова

два кресла, журнальный столик – говорила о том, что хозяева двадцать лет назад могли позволить себе купить дорогие вещи, а ныне считают копейки. Антон сел на диван, Оксана Федоровна в кресло.

      – Слушаю вас, – сказала она.

      Но на самом деле не слушала. Ее внимание было обращено к тому, что происходило в соседней комнате. Оксана Федоровна напоминала героев фильма «Солярис», которые, разговаривая с прилетевшим на станцию Банионисом, все время косились в сторону своих жилищ, где завелась чертовщина.

      Чертовщина Оксаны Федоровны появилась в дверях, не успел Антон рта открыть. Пацан лет десяти.

      – У меня задача не сходится! – объявил он, с интересом разглядывая Антона.

      – Я тебе покажу «не сходится»! – закричала Оксана Федоровна. – У тебя всегда «не сходится», изверг! Иди решай!

      – Сын? – грубо польстил Антон, когда мальчишка скрылся.

      – Внук.

      Вопрос Оксане Федоровне понравился. Как всякой бабушке, ей нравилось, когда ее принимали за мать. Хотя Оксану Федоровну можно было принять только за мать, родившую после пенсии. Оксана Федоровна улыбнулась, и сразу стало ясно, что она относится к тем крикливым и шумным женщинам, которые клянут детей или внуков, но на поверку души в них не чают.

      – Так что вы мне хотели сказать?

      – Антон.

      – Да, Антон?

      – К сожалению, я должен сообщить, что Игнат Владимирович умер.

      Заказчица не предупредила, можно ли открывать интервьюируемым женщинам факт смерти Куститского при драматических обстоятельствах. Антон специально не уточнял, ведь чума в Африке и яма с известью могли произвести шокирующее впечатление и сделать дам разговорчивее. Он в красках описал преждевременную гибель Игната Владимировича за тысячи верст от родной земли.

      – Ай-я-я-я-яй! – сочувственно мотала головой Оксана Федоровна.

      Она сморщилась, точно желая выдавить слезу, но скорбь ее была неискренней. Так на похоронах часто можно увидеть людей, по сути равнодушных к чужому горю, но пришедших отдать долг памяти: периодически они надевают на лицо маску скорби, а через минуту на их лицах уже отражаются раздумья о собственных проблемах.

      – Отпевали? – спросила Оксана Федоровна.

      – Кого? – глупо уточнил Антон и мысленно себя одернул.

      – Игната отпевали? В последнее время, говорят, он стал религиозным.

      – А раньше таким не был? – поспешил спросить Антон, в задачу которого входило как можно больше узнать о «раньше».

      Бабушка не успела ответить, в дверях опять возник внук:

      – Задачка не решается.

      С лица Оксаны Федоровны мигом сдуло печаль.

      – Будешь решать до посинения, ирод!

      «Ирод не даст поговорить, – сообразил Антон. – Надо нейтрализовать».

      – Позвольте, я помогу ребенку? – поднялся Антон.

      – Как-то неудобно, – с сомнением, но и с надеждой произнесла Оксана Федоровна.

      – Да я с удовольствием, – заверил Антон.

      В комнате мальчишки Антон сел за его стол, спросил, какая задачка, быстро