Ученик мага. Алексей Гравицкий

начну писать про то, как с неба спустились боги и устроили потасовку в городском парке, это будут читать. Найдутся, конечно, те, кто возмутится, но и они прочитают. Если я начну писать с нарочитыми ошибками, куча борцов за чистоту языка предаст меня анафеме, а еще куча кретинов станут подражать моему гениальному слогу. И при этом те и другие будут меня читать. Они никуда не денутся, покуда мой редактор предлагает им к завтраку меня под кофе, овсянку и жареные яйца. Да если я открыто назову их всех идиотами с первой полосы, они все равно будут меня читать. Более того, большая часть их примет это с восторгом.

      – Почему?

      – Потому что они идиоты, – пожал плечами Санчес.

      – Но ведь должно же быть уважение к читателю? – не выдержал Ниро.

      – Уважение к читателю быть должно. Уважение к читателю есть, – загрустил вдруг Санчес. – Читателей вот только нет почти.

      – Да, – фыркнул пристав. – Похоже, вы забыли, какой тираж у вашей газеты?

      Санчес посмотрел на пристава с возросшим удивлением.

      – Господин Ниро, вы вправду считаете, что любой, кто научился складывать буквы в слоги и слова, – читатель?

      – А разве нет? – сгоряча ляпнул пристав.

      – Складывать буквы в слова умеет любой гимназист. Но это умение не имеет ничего общего с умением понимать написанное. Я уж не говорю о том, чтобы читать между строк. Для этого нужны культура, образование, воспитание, наконец. А «Огни Вероллы» покупают все, вне зависимости и умения думать.

      Пристав обиженно отвернулся от журнального столика и мысленно поклялся больше никогда не покупать паршивую газетенку. Впрочем, здесь ему предлагали эту желтую прессу совершенно бесплатно.

      Поразмыслив, Ниро подцепил «Огни Вероллы», думая, что заснет под пару-тройку глупых статеек.

      – Бинго! – радостно возвестил журналист.

      Пристав отдернул руку, роняя газету, и поглядел на журналюгу, ища подвох.

      – Я победил, – довольный собой, поведал Санчес.

      – Я с вами не соревновался.

      – Не врите, – покачал головой журналюга. – Ваши душевные терзания были оттиснуты у вас на лбу крупным шрифтом. И их итог я наблюдаю сейчас. Так что вы спите на диване.

      – С чего это? – возмутился пристав.

      – С того, что вы проиграли со своей моралью, когда взяли в руки газету с моей статьей. Кроме того, кто-то должен спать на диване. Или вы хотите делить со мной койку этой ночью?

      – Идите знаете куда?! – разъярился Ниро.

      – Знаю, – лучезарно улыбнулся журналист. – Я на койку, а вы – на диван. Спокойной ночи, господин пристав.

      – Наглец, – сказал Ниро только для того, чтобы хоть что-то сказать, оставить последнее слово за собой.

      17

      Вино возымело странный эффект. Винсент, смешавший с вином пиво, отключился и теперь мирно похрапывал, откинувшись на спинку стула и запрокинув рыжую голову. Пантор сидел мрачнее тучи. При одной мысли о том, что чуть было не воспользовался боевой магией, на душе становилось паршиво. Нет,