Белые тапочки от Версаче. Татьяна Луганцева

уже поздно…

      – Вы не должны меня стесняться, я врач и, честное слово, не рассматриваю вас как мужчину, – сказала Катя.

      – А вот это уже оскорбление! Попрошу, если хочешь ходить ко мне, не говорить, что я не мужчина! Я еще ого-го… – сказал Иван Федорович и закашлялся. – И вообще, я – не нынешняя молодежь без стыда и совести, коли так!

      – Ну что с вами поделаешь? Придется колоть так, – вздохнула Катя, протерла кожу своего пациента ватой со спиртом и аккуратно воткнула шприц. В том же неудобном положении Катя сделала второй укол, так как старик не захотел менять ягодицу. – Она поняла, что профессионализм, действительно, не пропьешь. От ответственности у нее даже хмель прошел, и она все сделала хорошо, как хотела.

      – Ну как?

      – Колешь ты хорошо, – миролюбиво отметил Иван Федорович, – ну а теперь проваливай отсюда.

      – Что? – не поняла Катя.

      – Проваливай, чего непонятного?! Я хочу побыть один.

      Катя растерянно моргала.

      – Я чем-то обидела вас?

      – Это входит в стоимость моего обслуживания? Лезть в душу? Если хочешь приходить сюда, слушайся меня. Я хочу побыть один, я ясно выражаюсь?

      – Да… конечно… – засобиралась Катя. – Я зайду завтра.

      – Можешь оставить ампулы и шприцы, я сам выброшу, – сердито посмотрел на нее Иван Федорович из-под кустистых седых бровей.

      – Знаете, Иван Федорович, я уже пообещала слушаться вас, но все же полностью командовать мной я не позволю. Я – врач, вы – мой пациент, договорились? И никак иначе! Когда я устраивалась на работу в «Ангелы с поднебесья», я подписывала важные документы, в том числе и должностную инструкцию. В ней черным по белому было написано, что я подотчетно должна сдавать использованные ампулы и шприцы, которые мне выдает фирма. Так требует санэпидемстанция, а именно специальной утилизации шприцев и всего, что могло иметь контакт с кровью – особо опасной средой по нынешним понятиям.

      – Смотрю телевизор, про СПИД знаю, – проворчал старик, – та еще зараза.

      – То-то же! Зачем подводить людей? Я все это буду упаковывать в пакетик, вплоть до ватки, и сдавать в офис фирмы. Да и вам зачем возиться со стеклом и шприцами? Еще уколетесь!

      – Делай что хочешь, и уходи, – повторил Иван Федорович.

      – Ладно… если вы больше ничего не хотите, я пошла. – Катя собрала все в пакет, положила его в сумку и пошла на выход.

      – Возьми ключ, мой запасной ключ, он висит у двери на гвоздике. Я не хочу все время вставать и открывать тебе дверь, сама будешь приходить, – сказал Иван Федорович.

      Катя взяла ключ и вышла, закрыв за собой дверь, думая, все ли она правильно сделала, раз подопечный так ее выставил?

      Спускаясь по лестнице, Катя столкнулась с каким-то высоким и худым парнем с лохматыми светлыми волосами.

      – Извините, – качнулся он, попытался присесть в каком-то подобии реверанса и поспешил наверх.

      «Пьяный», – поняла Катя и вышла из дома, обрадовавшись, что Иван Федорович не заметил, что и она была немного выпивши.

      Тина