Суфлер. Анна Малышева

костюм «с искрой», золотистый галстук, блестящие ботинки, в которых он по снежной слякоти явно не ступал. Лицо широкое, серое, цвета вареной говядины. Рядом отирался Влад. Прежде Александра не задумывалась о том, что представляет из себя этот мужчина, самый молодой из скандальной троицы. Ему едва исполнилось тридцать, тогда как Эрика и Настя недавно совместно отпраздновали тридцатипятилетие. Сейчас, после реплики одной из сестер Маякиных, Александре вдруг стало ясно, что она и сама всегда считала этого холеного мужчину чем-то вроде лакея.

      «Он и в самом деле слишком какой-то услужливый, покладистый, – размышляла она, следя за тем, как Степан Ильич, сопровождаемый хозяевами, направляется к выставленным картинам, прямо к ней. – Никогда не слышала, чтобы он спорил с Настей или с Эрикой. У него будто и характера собственного нет. И его постоянно посылают с какими-то поручениями. Встретить, проводить, сбегать в магазин… Не то он слуга, не то просто приживальщик… Или любовник на содержании, сестрички явно намекали на это».

      Александра не считала себя ханжой и всегда терпимо относилась к чужим страстям, если от них не отдавало уголовщиной. Она полагала, что если ее старым знакомым отчего-то нравится жить втроем, почему бы не оставить их в покое. «Я вот живу одна после смерти мужа который год, и меня тоже все атакуют вопросами, отчего да как… Общественное мнение нетерпимо, многое вызывает злобу, раздражение, дает повод для грязных шуток. Но если Влада содержат, отводя ему роль альфонса и лакея, тогда это правда отвратительно!»

      Издали Степан Ильич выглядел довольно еще свежим мужчиной лет шестидесяти. Вблизи показалось, что ему, по крайней мере, лет на десять больше. К тому же он был не на шутку простужен, едва говорил, то и дело начиная задыхаться. Под потускневшими глазами были темные круги, как у человека, не спавшего несколько суток. Полные щеки обвисли, как и углы крупного рта. Степан Ильич то и дело натужно вдыхал воздух, делая при этом судорожные движения пальцами, будто пытался таким образом добыть недостающий ему кислород. В его груди раздавался угрожающий клекот.

      – Вот это и есть ваш хваленый Тьеполо? – выговорил он, указывая на центральную картину, собрался добавить еще что-то, но зашелся в таком жестком приступе кашля, что не мог отдышаться несколько минут.

      Все молча ждали, когда гость снова будет в состоянии говорить. Степан Ильич собрался с силами, но вид у него был жалкий. Александра боялась, как бы он не упал в обморок. Она видела, что мужчина очень болен, с трудом перемогается. Влад поддерживал гостя под локоть, и с каждой секундой это давалось ему все с большим напряжением. Эрика и Настя выглядели испуганными. Они явно не ожидали такого оборота событий.

      – Посмотрим… – с натугой произнес Степан Ильич, наклоняясь к мольберту. – Поглядим, что тут у вас за Тьеполо…

      Он не упал прямо на картину только потому, что Влад, уже с натугой подпирающий его сбоку, был начеку и успел рвануть грузное тело потерявшего сознание человека назад. Степан Ильич рухнул навзничь,