Всадники. Жозеф Кессель

Джехол», – думал в такие минуты Уроз.

      Но уловки, хотя и позволяли увернуться от нападавших, заставляли снижать скорость, менять направление. Многие всадники были уже рядом и готовились вступить в борьбу за добычу.

      Уроз слышал со всех сторон близкие голоса и дыхание противников. Надо было срочно что-то предпринимать.

      Кто почувствовал слабое место в подвижном кольце всадников, загораживающих путь вперед, кто выбрал участок, охранявшийся только двумя противниками, к тому же наименее опасными? Уроз? Джехол? Оба одновременно? Уроз не приказывал коню.

      Навстречу им скакали два всадника, но не в лоб, так как их кони не смогли бы остановить, не смогли бы выдержать атаку слишком сильного для них, слишком скорого коня, а навстречу, с двух сторон, так, чтобы схватить Уроза и Джехола каждый со своей стороны, чтобы зацепиться за них. Они встретили свою добычу одновременно, встретили ее с громким победным улюлюканьем. И тогда Джехол встал на дыбы, заржал и, повернув голову налево, укусил противника за руку, а Уроз, почти отделившись от коня, встал в стременах и ударил рукоятью плети другого чопендоза в грудь так сильно, что выбил его из седла.

      «Все же я пронесу козла за вторую мачту», – подумал Уроз.

      Тем временем вокруг него образовалась плотная стена из мускулистых тел. Подняв глаза, Уроз увидел вдруг где-то высоко над собой глаза Максуда Грозного, увидел узкие щелки на таком плоском лице, что оно казалось недоделанным. И в глазах Максуда, знавшего, с каким презрением относится к нему Уроз, читалась дикая радость человека, готового вот-вот утолить свою ненависть. И прежде чем Джехол успел увернуться от вставшего перед ним коня, равного ему по силе и весу, Максуд схватил Уроза за шею, поднял его, будто какого-нибудь щенка, из седла и, схватив свободной рукой тушу козла, закричал:

      – Ага, решился, наконец, играть, как все! Так на же тебе, несчастный недоносок!

      Великан сбросил Уроза с коня, пришпорил коня и понесся галопом к мачте. Опустошенный, одураченный, ничего не соображающий, смотрел Уроз вслед Максуду. Щеки его коснулась грива. Влажные глаза Джехола, сверкающие от нетерпения, глядели на него. Уроз встрепенулся. Он был сброшен – да еще как! – с такого коня. Его посрамили в глазах его верного друга… И еще более горькая мысль пронеслась у него в голове… Никогда Турсун…

      Одним прыжком легкий, как в самые юные свои годы, Уроз оказался в седле. Шпоры вонзились в бока Джехола. И плетка тоже добавила коню прыти. Он мчался теперь уже не за козлом, за головой Максуда.

      Великан был еще не слишком далеко. Ему пришлось отбиться от трех всадников из Каттагана, один за другим подскочивших к нему. Все они были маленького роста и легкие, но горячие и напористые. Так что каждая стычка хоть ненадолго, но задержала Максуда. Теперь он мчался прямо на запад. И Уроз был уверен, что догонит его.

      Джехол был не слабее той лошади, а по скорости превосходил ее, да и весил Уроз вдвое меньше Максуда, причем он, как никто среди