Ловцы видений. Дэннис Фун

положили в шатер.

      Он попытался приподняться, чтобы лучше оглядеться, и в этот момент, откинув шерстяной полог, в шатер вошел сухопарый юноша.

      – Ну наконец-то ты очухался!

      Он странно, не мигая, рассматривал Роуна.

      – Что ты на меня так уставился?

      – Прости, – сказал юноша. – Я не хотел тебя обидеть. Зашел узнать, может ты проголодался?

      Роун смутился:

      – Где я?

      – У друзей.

      – Сколько я здесь нахожусь?

      – Почти два дня прошло, как тебя сюда привезли. Где-то так. Тебе, должно быть, сильно досталось, – ответил парень. Ростом он не вышел, был зеленоглаз, в кости тонок, выглядел чуть старше Роуна. – Меня здесь зовут Поваренком, я тут всех кормлю. – Поваренок протянул Роуну миску с какой-то темной, на вид жидкой похлебкой. – Это картошка с требухой.

      – Какой еще требухой?

      – Овечьи потроха. Ты пожуй их, пожуй и выплюни. Все так делают.

      Роун чуть не с омерзением уставился на странное варево. В Негасимом Свете жители пили овечье молоко, стригли овец и пряли их шерсть, но самих животных не ели никогда.

      – Когда поешь, к тебе зайдет Святой, – сообщил Поваренок.

      Святой. Это ведь тот детина, который свалил мертвое дерево. Он, должно быть, его сюда и привез. Роун с отвращением понюхал похлебку, но пахла она заманчиво. А громкое бурчание в животе настойчиво напомнило о том, что у него уже давно не было во рту даже маковой росинки. Он зачерпнул ложку варева, зажмурился и попробовал непривычную еду. Мальчик с трудом проглотил содержимое первой ложки, но вторая прошла уже легче, а после третьей он все быстро доел. Потом вытер губы, тяжело встал и отдернул вязаный полог, прикрывавший вход в шатер.

      Помещение, где он оказался, было значительно просторнее, посреди него возвышался высокий шест, поддерживавший своды шатра. Какое-то время глаза привыкали к тусклому свету свечей, потом в противоположной стороне помещения он увидел Святого, сидевшего к нему голой спиной. Такого мощного тела Роуну в жизни видеть не доводилось, казалось, оно состоит только из мышц и сухожилий. Тем не менее сидел Святой в изящной позе лицом к алтарю, скрестив ноги на вязаном коврике, и был погружен в состояние глубокой медитации. Роун, ожидая, рассматривал тускло освещенную статую – главный объект поклонения в этом святилище. Статуя изображала мужчину, вскочившего на спину быку, за ноздри оттянувшего ему голову назад и всадившего в шею животного нож. На хвосте быка сидел ворон, а у ног его расположились змея, скорпион и собака. В тишине при мерцающем свете свечей Роун озадаченно размышлял над загадочным смыслом скульптурных изображений.

      Святой склонился к дымившим благовониям, взмахнул руками, направляя дым в свою сторону, и глубоко вдохнул. Роун заметил, что обе руки огромного мужчины от запястий до локтей покрыты елочкой тонких белых шрамов. Святой резко обернулся и упер в Роуна пристальный взгляд глубоко посаженных глаз. Роун не отводил взгляда и гадал, что именно Святой хочет в нем разглядеть. В конце концов Святой отвел глаза, надел рубашку и как ни в чем не бывало произнес:

      – Ты уж меня извини, что я доставил тебя сюда в таком виде, но другой возможности не было. Ты