Дерево не выбирает птиц. Юлия Андреева

легкостью соперничать с бритвой, когатана (маленькая катана) в основном использовалась для бритья.

      Шпильки же последнее время полюбили носить в волосах женщины-воины, которых подсылали в качестве убийц.

      – Сегодня мастер-повар показывает нам свое искусство в первый раз, а завтра, когда пожалуют уважаемые гости и мы будем давать нашему внуку имя, он будет молча обслуживать гостей, – толкнула Ала Фудзико. – Ничего, что он такой разговорчивый? А?

      – Я получил истинное удовольствие, – ущипнул жену за толстую щеку Ал.

* * *

      «Шпионы повсюду. Тратятся деньги сегуната, в ход уже пошла личная казна клана Токугава, а толку-то?» – Ким стоял у окна западной комнаты замка, наблюдая, как напротив него разгоралось закатное зарево. Величественная картина, когда красное солнце вдруг из яркого мячика превращается в реку огненной крови, изливаясь на поверхность воды, была примечена фальшивым сегуном в первую же неделю пребывания его в теле сына Токугава Иэясу. С тех пор Ким полюбил праздновать здесь окончание дня, когда все суетные, непрочные, глупые мысли сгорали в пламени умирающего на одну ночь светила.

      Сколько шпионов ни держи, а никто из них не может добраться до этого мальчишки Амакуса Сиро, – Ким скрыл от Ала, что уже отыскал и теперь тайно наблюдает за новоявленным мессией.

      Парнишка и вправду был весьма занятен, достаточно высокий для своих одиннадцати лет, с челкой и длинными, до самых плеч волосами, он выглядел очень худым, хотя и не болезненным. Так бывает – не успел еще нагулять жирок, или все силы ушли в рост.

      Юный Сиро, как было отмечено в донесении, был из семьи христиан, которым при нынешних порядках невесело живется в Японии, где на всей территории ханов[8], принадлежащих клану Токугава приверженцам Христа, еще лет десять назад было велено либо убираться с земли, либо принять смерть. Что же до старого садиста даймё Мацукура, во владениях которого угораздило влачить свою нелегкую самурайскую службу отцу Сиро – Амакуса Омиро, так тот, с одной стороны, вроде как не запрещал христианам жить и проводить католические службы на своей земле. Как-никак наследник знаменитого даймё-христианина Кониси Юкинага, должен поклон в сторону прежнего хозяина отвесить. Но с другой – эти же христиане априори вынуждены были платить в казну втрое против обычных налогов, кроме того, и налоги на остальных своих подданных он то и дело увеличивал, неустанно заботясь о занятости своих людей.

      Красное солнце догорало, согревая на прощание великого сегуна, красное, пылающее, обреченное.

* * *

      Красные огни в ночи удалялись от замка даймё Мацукура, подгоняемые собачьим лаем. Впрочем, никто из княжьих псарей под страхом мучительной пытки не осмелился бы спустить собак с поводков, чтобы те преследовали горящие жертвы. Не ровен час, обожгутся хозяйские любимцы, а кому отвечать?

      Трое должников – еще крепкий отец с двумя сыновьями, – потомственные деревенские

8

Хан – провинция, возглавляемая даймё.