Люди в голом. Андрей Аствацатуров

был двоечник и всегда молчал. Поэтому Валентина Степановна обрадовалась:

      – Андреев?

      Витя вышел из-за парты, собрался с мыслями и произнес:

      – Летом колхозники и совхозники собирают урожай.

      Валентина Степановна рассердилась.

      – Какие еще “совхозники”?! Нет такого слова в русском языке! И урожай не собирают летом. Дети! Когда у нас собирают урожай?

      – Осенью! – выкрикнула отличница Оля Семичастных.

      – Правильно, осенью, – похвалила Валентина Степановна. – Молодец, Оленька, – и тут же бросила на Андреева гневный взгляд: – Садись, Андреев. Дети! Оля правильно сказала. Урожай собирают осенью. А летом колхозники и колхозницы сгребают сено в стога, чтобы оно сушилось, и заготавливают удобрения, навоз. А что такое навоз?

      Все растерялись. Я понимал, что значит слово “навоз”, но поднять руку не решался. Все синонимы этого слова казались мне неприличными. Одноклассники тоже хранили молчание.

      Миша Старостин ухмыльнулся, подмигнул мне и поднял руку. Валентина Степановна вспыхнула:

      – Опусти сейчас же руку, Старостин!

      – А что?

      – Ничего! Говорят тебе, опусти руку! Пусть Леша Петренко нам скажет, что такое “навоз”.

      Отличник Леша Петренко поднялся и, весь красный, запинаясь, произнес:

      – Навоз – это такие какашки!

      Мы все захохотали. Леша пытался дальше говорить, но его слова потонули в нашем гоготе.

      – А ну тихо! – одернула нас Валентина Степановна. – Ничего смешного. Продолжай, Алеша! Все правильно.

      – Навоз дают животные, – сказал Леша. – А колхозники используют его для того, чтобы удобрять поля.

      Валентина Степановна посадила Лешу на место и начала что-то говорить уже сама, но я ее не слушал. Я повернулся к Старостину.

      – Мишка! Слушай… я не понял, как его заготавливают.

      – Кого?

      – Ну… навоз.

      – Навоз – это говно! – уверенно сказал Старостин. – Говнецо… Так у нас во дворе говорят.

      – Это я и без тебя знаю.

      – Ну?

      – А как его заготавливают?

      – Не знаю… – тут Старостин задумался. – Ты сдавал анализ кала перед первым сентябрем?

      – Сдавал.

      – Наверное, так же и в колхозе. Сидят на унитазах целыми днями летом. Не все, конечно. А только специальные люди. Жирные. Вроде нашей Степановны. Сидят и какают. Только воду не спускают. Потом у каждого собирается целая коробка. Они ее вываливают в общую кучу, и на самосвал…

      Пока я слушал Старостина, воображение рисовало мне очень странное зрелище сидящих в ряд на унитазах колхозников со спущенными штанами. Эта картина мне показалась сомнительной. Колхозы (нам об этом говорили) – это флагманы коммунизма. И сидеть на горшке целый день – это неправильно, не по-ленински. Я решил поделиться своими сомнениями со Старостиным.

      – Мишка?

      – Ну что?

      – А чего это Петренко про животных сказал? Что это они дают навоз.

      – Петренко