Глаз зелёных зной. Алёна Ковыль

ьница самых обыкновенных, самых распространенных карих глазок, всегда присматривалась к этому великолепию. Если передо мной возникал представитель сильного пола, я точно знала, куда будет направлен мой пристальный взор молодой незамужней девушки. И если мужчина благодаря матушке-природе уже заранее награжден синими или зелеными глазами, его шансы покорить меня возрастали в сотни раз.

      В голубоглазых или же синеглазых я влюблялась чаще. Почему – то именно в этих кристально чистых красках мне виделась чистота души, некая трогательность и беззащитность. Хотя, как и любой другой девушке, мне просто необходимо было ,чтобы меня окружал, встречал и провожал на работу крепкий защитник. Но вот этот искренний взгляд делал их покорными и нежными.

      Мое пристрастие к мальчикам с голубыми глазами пошло, как и многое в нашей жизни, из детства. Точнее с детского сада" Колокольчик".Первая любовь, под именем Алеша, всюду таскал меня за руку. От одной стенки с игрушками к другой держал исключительно сильно за мою хрупкую ладошку, усаживал за стол обедать или выполнять задание по лепке и рисованию тоже рядом. Тогда только он отпускал мою руку. Как будто я могла упасть, сломать ногу или потеряться в пространстве огромного детского хранилища, если окажусь в полуметре от него. И мне, конечно, было приятно, что меня так преданно охраняют и, наверно, любят. Любят, несомненно, раз так боятся отпустить. Но я и не собиралась улетать от столь преданного поклонника. Первого поклонника. И да, вот у него, того мальчика в полосатых шортах, были как раз голубые глаза. Его родители работали художниками, оформляли вместе городские витрины и познакомились, как и мы, в раннем детстве. Они любовались первой привязанностью их Алеши и шептали, а иногда прямо так и говорили вслух перед нами:

      – Вот ведь! И все вместе, вместе. Как мы…

      –Поженим их, как вырастут.

      И тут же разворачивались ,забыв про наше существование, чтобы показать друг другу свежие эскизы витрины кинотеатра или универмага. И как-то раз мы одевались на прогулку. Не помню уже, почему, но в раздевалке мы были последними. Все уже стройно спускались по лестнице. Алеша распахнул дверцу моего шкафчика, прислонил меня к стене и произнес очень серьезно:

      – Представляешь, у меня глаза голубые. А у тебя коричневые.

      Я посмотрела на его лицо пристально и впервые ощутила эту существенную разницу между мальчиком и девочкой. Он замолчал. Потом, когда спустя минуты две гул детей на лестнице вниз затих, продолжил:

      – Но я все равно буду любить тебя. Ты мой друг. Несмотря на то, что мы разные.

      За вторым обладателем совершенства под общим названием "распрекрасные глазки" я уже бегала сама и беззастенчиво. Выслеживать и бегать за мальчишкой с соседнего двора было гораздо веселее с закадычной подружкой Ларкой. Она понятия не имела о моей тайной страсти, но указала именно на самого симпатичного парня с третьего подъезда. И вдруг оказалось, что нас объединяет не только дружба отцов, но и общий секрет на двоих. У Володьки тоже были светло-голубые глаза, при этом темные волосы. И он ходил в третий класс. То есть был старше нас, а это здорово. Мы даже не замечали друг в друге нормальной женской конкуренции, не молились на каждом перекрестке, чтобы с противной соперницей что-нибудь да сотворилось в темном переулке, чтобы на нее напали страшные кошки в пустом подъезде и исцарапали всю ее наглую морду острыми когтями. Да так, чтобы знала и навсегда запомнила, как плохо выслеживать объект чужого поклонения, а лучшей подруги -тем более. Чтобы навсегда забыла не только первый его этаж, номер квартиры, класс и время его возвращения с фотокружка, но и само святое имя-Володька- даже и не думала произносить вслух. Вовсе нет. Мы не соперничали, не выдумывали, кому из нас двоих он больше подходит по разным качествам. Мы скрывались ото всех других девчонок в кустах сирени и обсуждали все деловые и внешние достоинства Володьки. И он знал, что мы обе к нему неравнодушны. А как же не знать? Ведь мы иногда звонили в звонок его двери, но не убегали, как было принято в нашем далеком детстве, а улыбались ему, что-то рассказывали, а уж потом хохотали и бежали стремительно на улицу.

      Как я говорила, мой отец и отец Ларки дружили и работали вместе. Отец в ту пору вовсю громыхавшей смены эпох, под названием "перестройка"работал заместителем директора на заводе телевизоров и прочей дорогой, но тем не менее доступной техники. Отец Ларки тоже занимал не последнее место на престижном заводе. И частенько они собирались у нас дома. Только уж, конечно, не посплетничать по поводу нового свитера Володьки, а посмотреть почти не доступную кассету на видике. Нас иногда выгоняли на улицу. А иногда и мы выглядывали из моей детской комнаты, чтобы с открытыми ртами вслушиваться в звуки драк и перестрелок. Голливудские боевики, равно, как и обладатели голливудских мышц, нас не привлекали. Еще бы! Разглядеть цвет глаз в головокружительных сценах, где все гремит, рушится и все несутся куда-то сломя голову было нереально. Поэтому наш родной Дима Харатьян грустно смотрел вдаль с вырезанной мною страницы глянцевого журнала.

      Наш дом обладал не только техническими новинками, но и множеством книг. Книга-это уже мамин лучший друг. Мама работала актрисой в областном драматическом театре. Такой старинный театр