Показания поэтов. Повести, рассказы, эссе, заметки. Василий Кондратьев

до буквы «Р», она вдруг поплыла, хрупкой нагой девушкой на осеннем листе, а ветер задул её длинные волосы. Молодой плющ открыл другую девушку, которая раскинула руками свою кружевную шаль, так, что получилось «Т». Все знаки, буквы и цифры, пока он писал, закружились в балете, похожие на хороводы апсар под сводами индуистского храма: двойка, перо, выстрелившее из диадемы мулатки, пятёрка, сфинкс… Но конверт, ожидавший его ещё неразрезанным, всё же скрывал в себе нечто, превосходившее воображение. Это было приглашение, подписанное Полем Пуаре.

      Пуаре был тогда князем парижской моды, но, пожалуй, и больше того. В своё время, когда Париж ещё только начинал перестраиваться, он выстроил особняк на невыигрышной окраине, заметив, что будет, и Париж сам обустроится вокруг дома Пуаре. Это случилось. Поля Пуаре не зря называли парижским шахом, не только потому, что он устроил непревзойдённый до сих пор «Бал Шехерезады». Он определял элегантности. Он первым освободил дамское платье, сделал его сказочным; он первым провозгласил «стиль русских балетов», открыл новые декоративные ателье, пригласил в свой дом художников, создавших публичную славу нового стиля, ар-деко: Лепапа, Ириба, Барбье и Эрте. Это был человек, который если не сам был рождён сказку сделать былью, то щедро создавал для этого других.

      Всё завершают и начинают аплодисменты. На следующий, тринадцатый год именитый театр «Ренессанс» открыл новую феерическую постановку по «Минарету» Ришпена. Когда раздались привередливые парижские рукоплескания, на сцену вслед за исполнившей героиню Мату Хари вышел художник, молодой, высокий и элегантный, похожий на римлянина, Эрте.

      Он ещё очарует бесчисленные театральные залы, одно их перечисление грозит превратить сказку во всеобщую историю «века джаза». Здесь мюзик-холл «Фоли-Бержер», «Ба-Та-Клана», «Зигфелд Фоллиз», «Альгамбры», «Мулен Руж», оперные залы «Адельфи», Метрополитен, Чикаго, Барселоны, Лазурного Берега, и Бродвей, и ещё многое. Начавшиеся с иллюстраций к повестям Ле Галлиена и Лорда Дансени в «Харперз Базаар» обложки, заставки и модели Эрте наполнят и «Харперз», и «Скетч», «Фемину», «Космополитен», «Иллюстрасьон», оживут в голливудских фильмах, будут отлиты в бронзах, вытканы в коврах, тканях – чтобы в нашей памяти по мановению кисти волшебника стал прекрасный женственный образ.

      Эрте сотворил женщину эпохи. Так скажет написавший о нём книгу Ролан Барт. Если прочесть заново древнюю легенду, кинематограф и мода, сотворив диву, заспорили, кто вызвал её к жизни. «Великий немой» создал явление, его славу. Но только мода дала неизбывные, всегда желанные очертания мечты. Как ваятель Эрте вылепил её черты. Как портной он одел её вольными, прихотливо цветущими орнаментами тканей, плетения и перьев, соединив греческую простоту с роскошью Персии и Индокитая. Как ювелир он украсил её с изобретательностью престидижитатора нитками нефритовых и жемчужных бус, складывающимися платиновыми подвесками и кольцами в бриллиантах,