Большая берёза. Нина Артюхова

окартинах, которые Алёше смотреть еще рано. Потом уйдут в лес. Вдвоем. Алёшу не возьмут, хотя он собирает грибы лучше Глеба, бегает быстрее Глеба, а на деревья лазит так хорошо, что его даже прозвали обезьянкой за ловкость. Алёше стало грустно: выходные дни приносили ему одни огорчения.

      – Здравствуй, Глебушка, – сказал Володя. – А где облизьяна?

      «Обезьяна» было почетное прозвище, но ведь каждое слово можно исковеркать так, что получится обидно.

      – Сидит на липе, – засмеялся Глеб. – Володя, я тоже на эту липу лазил, почти до самой верхушки.

      – Охотно верю, – насмешливо ответил Володя. – На эту липу могут влезть без посторонней помощи даже грудные младенцы!

      После таких слов сидеть на липе стало неинтересно. Алёша спустился на землю и пошел к дому.

      – Вот березка у вас за забором растет, – продолжал Володя, – это действительно настоящее дерево.

      Володя вышел за калитку.

      – Эй ты, Алёшка! – крикнул он. – Тебе не влезть на большую березу!

      – Мне мама не позволяет, – ответил Алёша хмуро. – Она говорит, что с каждого дерева придется рано или поздно спускаться, а спускаться часто бывает труднее, чем лезть кверху.

      – Эх ты, маменькин сынок!

      Володя скинул сандалии, прыгнул на высокий пень около дерева и полез кверху, обхватывая ствол руками и ногами.

      Алёша смотрел на него с нескрываемой завистью. Зеленые пышные ветки росли на березе только на самом верху, где-то под облаками. Ствол был почти гладкий, с редкими выступами и обломками старых сучьев. Высоко над землей он разделялся на два ствола, и они поднимались к небу, прямые, белые, стройные. Володя уже добрался до развилки и сидел, болтая ногами, явно «выставляясь».

      – Лезь сюда, облизьяна! – не унимался он. – Какая же ты обезьяна, если боишься на деревья лазить?