Женщины Девятой улицы. Том 2. Мэри Габриэль

возможность, которая ее действительно интересовала, – жизнь художника – стала для нее совершенно недоступна. Грейс казалось, что она достигла самого дна.

      Так же, как Элен и Ли, Грейс влилась в ряды миллионов американок, откликнувшихся на патриотический призыв пойти во время войны на работу, стала одной из тех, кого журнал Life окрестил «героинями нового порядка»[31]. Однако ее резоны, в отличие от Элен и Ли, были продиктованы не столько необходимостью заработать на жизнь, сколько желанием сбежать из дома мужниных родителей. Патриотизм служил прикрытием для ее бунта. Чтобы устроиться на работу на авиационном заводе к северу от Ньюарка, Грейс соврала, что она опытный «прокладчик курса». Ее зачислили в соответствующий отдел, и девушка оказалась настолько способной, что начальник отправил ее на вечерние курсы при Инженерном колледже, чтобы сделать из нее профессиональную «техническую рисовальщицу»[32]. Так Грейс оказалась среди единомышленников. Дело в том, что рисовальщиками тогда становились многие художники, нуждавшиеся в заработке. В сущности, в те времена школой искусства для большинства становились курсы технического рисунка[33]. Однажды во время перерыва на кофе разговор однокурсников перескочил на тему «настоящего» искусства, и один из коллег спросил Грейс, художница ли она, как и многие из них. Она ответила, что да, она пробовала себя в этом деле. Тогда парень спросил, что она думает о современном искусстве, на что девушка заявила: «Понятия не имею, что это такое». И он принес ей альбом работ Матисса[34]. «Мне стало ужасно интересно, и я спросила: “А можно мне взять это на время? Потому что мне кажется, что я тоже так смогу”. Я притащила альбом в свою комнату в дом родителей мужа… и очень скоро поняла, что я так не могу»[35]. В ответ на ее сетования коллега сказал ей, что берет уроки у местного художника Исаака Лейна Мьюза, и если Грейс хочет научиться писать, как Матисс, то Айк – именно тот, кто ей нужен. И она поступила на еженедельные вечерние курсы[36].

      На первом же уроке рисунка в мастерской Айка он, какое-то время постояв за спиной новой ученицы, сказал:

      – Судя по всему, вы давно не рисовали; ну ничего, попрактикуетесь, и дело пойдет лучше.

      – Я никогда раньше не рисовала с натуры, – призналась она в ответ на критику.

      – Ну, тогда у вас просто отлично получается[37].

      Эти слова сразу же укрепили уверенность Грейс в собственных силах.

      И в крошечной мастерской, устроенной в спальне, которую Грейс делила с сыном, и в классе Айка молодая женщина чувствовала, что живет полной жизнью. Во всех остальных ситуациях – что на работе, что в роли матери, верной жены воюющего солдата и послушной невестки – она жила словно во сне. Все ее мысли были сосредоточены на творчестве, и прежде всего на главном вопросе: как им заниматься. «Это было ужасно, ведь раньше у меня не было для этого никаких возможностей. Оказалось, я чертовски хорошо рисую, но для настоящего искусства у меня

31

Costello, Virtue Under Fire, 189.

32

Mattison, Grace Hartigan, 11; Curtis, Restless Ambition, 25.

33

Ashton, The New York School, 15. Учебные курсы изобразительного искусства за пределами Нью-Йорка были редкостью и начали серьезно распространяться только в конце 1950-х годов – благодаря возрастающей популярности абстрактного экспрессионизма.

34

Gabriel, “Amazing Grace”, 64; Nemser, Art Talk, 153.

35

Gabriel, “Amazing Grace”, 64–65.

36

Oral history interview with Grace Hartigan, AAA-SI; Rex Stevens, interview by author.

37

Grigor, Shattering Boundaries, film.