Глаза, обласканные солью. Anna Otto

щих по скользкой дороге людей, хлестал огромными лапищами по бетонным ограждениям и моему уставшему лицу. Я шел достаточно быстро. Мои руки давно заледенели: сегодня, как назло, я забыл свои варежки дома. Кое-как достав телефон из кармана, я снова сверился с картой, чтобы не пропустить очередной поворот, который вел меня к крупной сделке. По крайней мере, я надеялся на это. Идя уверенными шагами к той самой кофейне, я даже успел помечтать. Если все получится, а я в это безумно верю, то, возможно, мы с Дженни закроем кредит в этом году. Может, даже купим наконец машину нашей мечты и заведем собаку, которую назовем Солнцем. Спустя несколько минут я прибыл к месту назначения. Что-то внутри меня слегка подрагивало, я поймал себя на мысли, что безумно нервничаю.

      – Извините, можно пройти? – обернувшись, за своей спиной я увидел довольно молодую особу с ребенком на руках. Ну конечно – я же стою здесь уже несколько минут, загородив двери кофейни.

      – Да, конечно, прошу прощения.

      Я открыл дверь, пропуская девушку вперед, а сам вошел за ней. К моему сожалению (или счастью), Билл опаздывал. Я выбрал самый ближний к выходу столик и стал ждать, безуспешно пытаясь согреть руки. Через несколько минут ко мне подошел официант. Он держал блокнот в правой руке, а в левой у него была ручка.

      – Хм, забавно, я тоже левша, – наверное, это было невероятно глупо с моей стороны, но со мной такое бывает, когда я нервничаю или очень сильно переживаю.– Извините…

      – Ничего, – парнишка мило улыбнулся мне в ответ.–Хотите что-нибудь заказать?

      – Да, чашку самого вкусного кофе, на ваш выбор, спасибо.

      Через несколько минут я уже грел свои бедные руки, обвивая ими чашку. Кофе здесь действительно был довольно неплохой. Билл опаздывал уже на двадцать три минуты, я начал переживать. А вдруг он забыл о нашей встрече? Ведь это только для меня эта встреча может изменить многое, для него же это просто очередная сделка. Из моих размышлений меня вывел предсмертный звук моего телефона. На дисплее высветилось предупреждение, что мой телефон отключится через несколько секунд за неимением заряда на нем. Глубоко вздохнув, я положил беднягу обратно в карман с мыслями о том, что Дженни, скорее всего, будет безумно волноваться за меня, ведь мой телефон теперь будет недоступен. Я ждал уже довольно долго, кофе давно остыл, подарив свое тепло моим рукам. От скуки я начал рассматривать людей, которые тоже пытались согреться в этом уютном месте в центре города. Сначала я долго смотрел на пожилую женщину в красном пальто, которому уже наверняка намного больше лет, чем моему. В руке она держала старомодную черную сумочку, одна из ручек которой вот-вот оторвется. Откровенно говоря, женщина выглядела довольно плохо. Она была бедно одета, лицо имело серый оттенок, губы были высохшие и бледные, а глаза… В ее глазах не было ни одного намека на счастье или хотя бы мимолетную радость. Эти глаза видели горе, я это чувствовал. Мне стало не по себе от одной мысли о том, что у этой пожилой бедной женщины случилась какая-то беда. Эти глаза были обласканы горючими солеными слезами, они были мертвы…

      Марта (74 года)

      Сейчас, глядя на себя в зеркало, я бы никогда не подумала, что эта уставшая от жизни пожилая дама, глаза которой совершенно не излучают свет, когда-то была счастлива. Но я была. Хотя жизнь и обделила меня этим чувством, я никогда не жаловалась. Все так, как должно быть, это закон природы. Видимо, я была не так важна этому миру, раз на меня не хватило этого волшебного чувства…

      На улице стоял промозглый март, когда его не стало. Огромные сосульки, свисающие с крыши нашего дома, напоминали мне когти Сатаны, заманчиво переливающиеся на солнце. Он лежал неподвижно, лишь иногда издавая стоны. Я из последних сил старалась держать себя в руках, потому как понимала, что, если начну опускать руки, он не станет сопротивляться. Я видела, что ему больно, понимала, что я не смогу удержать его в этом мире надолго, да он и сам уже ничего не хотел. Но он держался ради меня, ради нас…Наша любовь, казалось, была сильнее всего на этом свете. Но нам лишь казалось…