Светлый человек. Макс Максимов

ее брат.

      – Да и сорняк этот, говорят, максимум через год до нас дойдет. Так или иначе, придется переезжать. Ты же за нас держишься, только чтоб пособие получать? – укоризненно произнесла Аня.

      – Да, и что? Это моя работа – смотреть за вами. У всех своя профессия. Кто-то токарь, кто-то повар, а я вот…

      – Бла-бла-бла, – пробурчала Аня. – Тунеядец ты, самый настоящий.

      – Ты бы, девочка, язык прикусила. А если Чаща до нас дойдет, нам должны будут квартиру выделить. Но надеяться на большую площадь я не советую. В другую однушку переселят.

      – Ты знаешь, а я вот смотрю на тебя, и мне понятно, почему от тебя жена ушла.

      – И чего же тебе понятно?

      – Погляди на себя в зеркало. Небритый, в майке, заляпанной соусом, носки рваные, работы толком нет, никаких интересов, лишь бы сидеть и ничего не делать.

      – Овца ты бестолковая, доживешь до сорока лет, тогда и поговорим. Жизнь – штука сложная, и в твои шестнадцать понять это невозможно.

      – Все неудачники жалуются на жизнь.

      Захар не стал ничего отвечать девушке. Он поднял трубку с телефона на подоконнике и принялся пальцем крутить барабан, набирая номер друга.

      – Але, Гриш, тут такое дело, в общем. Да, здорова. Приставы тут заходили. Выручи, мне надо телевизор тебе отдать на…

      Аня встала из-за стола, поставила кружку в раковину, и они вместе с братом пошли к ней в комнату.

      – Заработаем денег, – сказал Костя, садясь в кресло. – Я смогу.

      Парень вытащил холст с городским пейзажем из-за Аниного стола.

      – Вот эту картину продадим сначала.

      Сестра стояла к нему спиной и смотрела в окно.

      – Днем буду учиться, а вечером работать, – размышляла она вслух. – Ничего страшного, многие так живут. Снимем квартиру подальше отсюда, и все будет хорошо.

      Костя отложил картину с пейзажем и достал следующий холст. На нем была изображена сестра в красном летнем платье и белой шляпе. Полненькая девушка с вьющимися русыми волосами до плеч держала в руках хоккейную клюшку. Тогда Костя отчего-то представил ее хоккеисткой. Рядом с сестрой на картине стоял сам Костя, как обычно – с доброй улыбкой и прямой челкой почти до бровей. Он нарисовал себя ростом чуть ниже Ани, хотя в реальности они были одного роста. Костя привык, что все вокруг, кроме детей, выше него, поэтому и рисовал себя всегда маленьким.

      «Почему красивые девочки в платьях не могут играть в хоккей? – подумал Костя. – Вполне могут. Коньки ей дорисовать, и всего-то делов…»

      – Ань, чего Захар меня вечно придурком называет? – спросил брат.

      Сестра отошла от окна и села за письменный стол. Взяла свою тетрадь с конспектом и начала листать.

      – Ничтожества всегда пытаются выставить себя лучше других, – сказала она.

      – Аня.

      – Что?

      – Он лучше меня?

      – Нет.

      – Тогда я ничего не понимаю… Зачем так делать?

      – Я сама не понимаю. Просто не слушай его.

      – Он точно не лучше меня?

      – Нет.

      – Я рад.

      – Если тебя дразнят, не надо обращать внимания.

      – Я