Добыча золотого орла. Саймон Скэрроу

А почему ты спрашиваешь?

      Макрон обернулся к нему с ужасом на лице.

      – Неужели бросил свою писанину незавершенной? Беда!

      Катон вздохнул:

      – Да не слушай ты его, Антоний. Это он дразнится – чем славен центурион Макрон, так это своими подначками.

      Антоний воззрился на Макрона сузившимися от ярости глазами.

      – Идиот долбаный…

      – Правда? А не ты ли в эту ахинею поверил, а? Так кто из нас, спрашивается, идиот?

      – А что, ты бывал во дворце? – спросил Феликс, повернувшись к Катону. – В императорском дворце?

      Катон кивнул.

      – Слушай, что это ты никогда не рассказывал?

      – Да рассказывать-то особо нечего. Я там родился и вырос, во дворце этом. Мой отец, вольноотпущенник, служил при дворе. Это он организовывал большую часть знаменитых увеселений Тиберия и Калигулы. Матери я никогда не видел: она умерла вскоре после родов. А после смерти отца меня направили на службу в легионы. С тех пор я здесь.

      – Должно быть, несладко тебе пришлось после дворца-то?

      – Не без того, – признал Катон. – С непривычки было тяжеловато. Но я вот что скажу: жизнь во дворце ничуть не безопаснее, чем здесь, в легионах.

      – Забавно, – промолвил Феликс и кивнул в сторону Максимия. – Он говорит то же самое.

      – Правда? – пробормотал Катон. – Как раз преторианцы-то всегда были в выигрышном положении: не припоминаю, чтобы на них обрушивались гонения, если не считать Сеяна с его приспешниками.

      – А ты что, был там тогда?

      Глаза Феликса вспыхнули.

      – Это и правда было так страшно, как рассказывают?

      – Хуже – о таком не знаешь, как и рассказать.

      При воспоминании о событиях, связанных с падением Сеяна, лицо Катона помрачнело.

      – Людей убивали сотнями… сотнями, даже малых детей… Некоторые играли со мной, когда посещали дворец. Преторианцы хватали их и закалывали. Для большинства из них такой вид сражения наиболее привычен.

      Мрачный тон друга заставил Макрона нахмуриться.

      – Давай судить по справедливости, – промолвил он, указывая кивком в сторону командира когорты. – Его ведь тогда там не было, верно?

      – Не было. Во всяком случае, я не видел.

      – А под Камулодунумом преторианцы сражались бок о бок с нами и неплохо себя показали. А бой был кровавый.

      – Да. Ты прав. Это я погорячился, нельзя так обобщать.

      – Слушай, – тихо произнес Туллий, – а ведь Максимий вполне мог знать твоего отца. Спроси его как-нибудь, улучив минутку. У вас может найтись что-то общее.

      Катон пожал плечами. Он сильно сомневался в том, что у него может быть хоть что-то общее с Максимием. Пренебрежительное отношение командира когорты к молодому центуриону стало для него очевидным после нескольких дней службы. Но еще обиднее было то, что и остальные центурионы когорты, кроме, конечно, Макрона, могли разделять это отношение.

      Из редеющей тьмы раздалась команда «смирно», и Катон узнал