Серенада для шефа. Наталья Александрова

я вообще его не люблю, еще с института.

      Надежда пошла было к себе, но остановилась на полдороге.

      – Как с института? Вы же в разных учились, он же из ЛИТМО!

      – ЛИТМО-то ЛИТМО, да только перевелся он туда с четвертого курса. А первые три года учился он у нас в Физмехе, и были мы с ним в одной группе.

      – И тогда он тебя обидел?

      – Да нет, Надежда Николаевна, я там, можно сказать, вообще ни при чем. Это длинная история и некрасивая, только не со мной она произошла. Неохота мне рассказывать.

      – Вот, значит, как, а я думала, что он из ЛИТМО. И никому он не рассказывает, что переводился?

      – Не только не рассказывает, а даже когда мы с ним здесь встретились, он специально просил меня, чтобы я никому не говорила, неудобно ему, видите ли. А мне наплевать, что ему неудобно, просто сплетничать не хочется.

      Надежда понеслась к Сан Санычу, благо он уже был в кабинете.

      – Послушайте, Сан Саныч, все-таки получается у нас Андрей Рубцов. Учился он в вашем Физмехе лет пять назад, а общежитие закрыли шесть лет назад. Значит, на первых курсах мог там бывать и знал про чердак.

      – Постой, выходит, что он нарочно Маринку туда завел?

      – Не знаю, Сан Саныч, что-то мне страшновато делается от наших предположений. Ну, завтра опять пойду все сплетни собирать, теперь уже конкретно про него одного.

      На следующий день с утра у соседей слева в секторе, где работал Рубцов, раздался визг, грохот и звон посуды. Сотрудники высыпали в коридор и заглянули в открытую дверь. При виде дам, стоящих на столах, как статуи в Летнем саду, только эти были одеты и раскормлены, и начальника, бестолково тыкающего шваброй под шкаф, все всё поняли: опять мышь. Мышь жила в этой комнате давно, была заслуженным опытным сотрудником, можно сказать, ветераном института. Питалась она остатками бутербродов и печеньем, которое добывала в ящиках стола, а на людях появлялась не часто, раз в месяц, чтобы не давать забыть о себе, как кентервильское привидение. На такие глупости, как мышеловки, мышь просто не обращала внимания.

      Доведенные женским визгом до белого каления, мужчины пошли на крайние меры: был приглашен кот. Кота отыскали в институтском дворе, где он ошивался возле черного хода столовой, и подманили колбасой. Поскольку кот не проявил никакой особенной прыти в поимке мыши, мужчины, посовещавшись, решили запереть его в комнате и оставить на ночь. Можно только удивляться, что среди пяти человек не нашлось ни одного котовладельца, который объяснил бы им последствия этого поступка. Естественно, что во дворе жил не домашний кастрированный пуфик, а взрослый здоровый уличный кот. Поэтому, придя утром, сотрудники обнаружили, что кот, во-первых, нагадил начальнику в тапочки, и во-вторых, пометил свою территорию как всякий уважающий себя кот мужского пола. Вдобавок мерзкое животное из чисто хулиганских побуждений объело все комнатные цветы, в том числе и гордость всего отдела – цветущую розовую азалию. Пока ахали и охали, кота и след простыл. Нужно было спасать положение. Загаженные тапочки выбросили и скинулись на новые. Котом воняло изо всех углов, попрыскали