Чужой жених. Элен Бронтэ

путешествия на континент была для нее отравлена обидой на мать. Первое лето после того, как ее обучение в пансионе закончилось, Филлис проводила то в Брайтоне, то в поместье родителей и была весьма довольна летними развлечениями, тем более что предвкушала блистательный выход в свет зимой. Но миссис Найт внезапно решила, что нездорова и только Европа сможет излечить ее недуги. Дочери пришлось сопровождать мать, а теперь, с известием о помолвке, растаяла и надежда на будущий сезон.

      – Кажется, жена твоего брата не отличается терпением, – сказала Розамунда, чтобы переменить неприятную для обеих девушек тему. – Посмотри, она уже бросила рисовать и теперь болтает с подругами. Спустимся к ним?

      – Мне бы не хотелось, – Филлис поморщилась. – Дорис довольно мила, но ее приятельницы мне не нравятся. Все они удачно вышли замуж и на этом основании считают, что могут бесконечно меня поучать. Еще несколько лет назад их мужья находили меня очаровательной, и только моя молодость не позволила кое-кому из них сделать мне предложение. Разумеется, эти дамы не могут мне этого простить!

      – Как жаль, что все приятные молодые джентльмены в округе уже женаты или помолвлены! – вздохнула Розамунда. – Мы с тобой слишком поздно повзрослели, дорогая.

      – А как же братья Хардвики? – вспомнила Филлис о своих приятелях детства. – За кем они ухаживают сейчас?

      – Гарольд вот-вот сделает предложение племяннице лорда Руффолда, а Хьюго, как говорят, повстречал в Лондоне какую-то очаровательную молодую леди и теперь проводит время в гостях у своей тетки, по счастливой случайности живущей неподалеку от поместья родителей этой девушки. Ты ведь не огорчена?

      – О, все это уже давно в прошлом, Розамунда. Гарольд интересовал меня, когда мне было пятнадцать лет, а Хьюго, пусть и хорош собой и всегда в добром расположении духа, всего лишь младший сын.

      Филлис принялась расспрашивать подругу о других соседях, и до самого обеда обе юные леди предавались счастливым воспоминаниям о своих первых летних балах и сплетничали о знакомых семействах.

      Вечером Филлис сидела в своей комнате у открытого окна и всматривалась в теплую майскую ночь. После жаркого климата Италии легкий ночной ветерок заставлял девушку дрожать, как от озноба. Розамунда не осталась ночевать, ее мать на следующий день ждала гостей, и мисс Тиллард должна была помочь присмотреть за слугами и проследить, чтобы кухарка загодя принялась готовить обед.

      – Может быть, мне действительно лучше последовать примеру Энид Рикман и сбежать из дома? – размышляла мисс Найт. – Но не с возлюбленным, а одной! Поступить в театр и стать актрисой! Что может быть прекраснее такой судьбы? С моей внешностью, уверена, меня примут на любую сцену, а уж сыграть страсть или правдоподобно изобразить терзания мятущейся души я сумею!

      Мысль эта все больше овладевала Филлис. Исполнить свою давнюю мечту – переживать на сцене глубокие чувства, сохраняя при этом холодное сердце и расчетливый разум – это ли не