Не смотри ей в глаза. Антон Грановский

с хулиганством или откровенным извращением.

      «Проверить в любом случае стоит», – решила капитан Твердохлебова и сунула отчет под мышку.

      4

      Мальчик был невысоким и худым, похожим на большинство двенадцатилетних подростков. Волосы русые, торчащие, не подчиняющиеся расческе, к тому же неровно обрезанные (что говорило о том, что стриг он их сам).

      – Итак, ты у нас Максим Быстров. – Женщина-инспектор, которую звали Алла Львовна, посмотрела на мальчика веселыми глазами. – Красивая фамилия. И тебе подходит. Говорят, ты быстро бегаешь.

      – Побыстрее некоторых, – хмуро ответил мальчик и погладил дремлющую у него на коленях собаку.

      Женщина посмотрела на собаку.

      – Давно она у тебя?

      – Давно.

      – Как зовут?

      – Мух.

      Она улыбнулась, и на пухлых щеках ее обозначились ямочки.

      – Смешное имя. А он у тебя и правда похож на Муху.

      – Мух – это сокращение от Мухтара, – неприветливо проговорил мальчик.

      – Спасибо, что пояснил, я сама бы ни за что не догадалась.

      – Не за что. Кушайте с булочкой.

      В комнату вернулся дежурный полицейский, молодой парень с вихрастыми волосами.

      – Я дозвонился до его родителей, – сказал он. – Скоро они приедут за ним.

      – Они мне не родители! – громко и презрительно проговорил Максим. – Мои родители давно умерли.

      – Но эти люди усыновили тебя, так что теперь они твои новые родители, – сказала Алла Львовна.

      – Я их об этом не просил.

      Молодой полицейский усмехнулся и, ни слова не говоря, открыл журнал. Алла Львовна внимательно посмотрела на мальчика.

      – Не понимаю, – сказала она. – Все детдомовские дети хотят, чтобы их усыновили или удочерили. Я уверена, что и ты этого хотел, раз дал свое согласие. Что теперь-то не так?

      – Они хотели выбросить Муха.

      – Вот оно что, – улыбнулась Алла Львовна. – Значит, дело в этом песике. Чем же он им не угодил?

      – Тем, что он есть, – невесело ответил Максим. – И еще тем, что сгрыз дурацкий ботинок, который никому не был нужен. И порвал штору. И разбил какой-то идиотский разрисованный горшок, в который даже цветы нельзя было ставить. А еще эта… говорит, что у нее аллергия на шерсть.

      – «Эта» – это твоя приемная мать? Между прочим, у нее есть имя.

      – У Муха тоже есть имя.

      – Не спорю. Но это не делает его человеком, правда?

      – А «эту» делает?

      Женщина-инспектор нахмурилась:

      – Ну, знаешь, иногда приходится чем-то жертвовать ради желанной цели.

      – Правда?

      – Да.

      – Значит, для того чтобы я стал чьим-то сыном, надо убить Муха?

      – Почему же сразу убить?

      – Потому что без меня он помрет. У него мать – чихуа-хуа, он маленький и уже не вырастет, другие псы сразу же его разорвут.

      Алла Львовна пожала плечами:

      – Ну, не знаю! По-моему, ты усугубляешь. Наверняка приемные