«Аэрофлота» в Каире, где наш представитель без тени сомнения поставил мне в билет «О’кей», и я стал собираться на Родину. Он был милый человек, жил, как белый сахиб, на вилле, имел гарем из бортпроводниц и ни о чем не беспокоился. Я приехал в аэропорт, попрощавшись со всеми, но, увы, не улетел: самолет, как автобус, собирающий весь Ближний Восток, сломался в Найроби. Людей, у которых стояло «О’кей» в билете, было на три рейса. Представитель меня не узнал, он отправил своих из Министерства гражданской авиации и поехал к себе на виллу в объятия новой смены бортпроводниц, прилетевших из Омана. Я вернулся в отель, меня встретили с радостью и энтузиазмом, напоили. Я позвонил жене, доложил, она стыдила меня, что я не видел пирамид, я обещал ей, что завтра съезжу и посмотрю это чудо. Рано утром, как всегда, голос муэдзина разбудил меня в четыре утра, солнце слепило, как в полдень, и я решил ехать. Машины с кондиционером не оказалось, и я поехал на чем-то времен последнего фараона года пятидесятого. Водитель английского не знал, я тоже, мы поехали, не зная дороги, каждый поворот вызывал у меня вопрос, а туда ли мы, но чудо свершилось, и мы доехали до сфинкса. Машину я не отпустил, понимая, что обратно, возможно, придется ехать на верблюде, так как желающих взять мой кар было много. Внутрь пирамиды я не пошел из-за врожденной клаустрофобии, но зайти в магазин сувениров согласился, потому что получил гарантию пива и кондиционера, чтобы перевести дух. Тут меня ждало новое испытание: я не хотел ничего – ни папируса с моим именем, ни духов, ни лекции на арабском об истории их производства, – ничего, но вход – фунт, а выход – два, мне впарили и духи из масла, и галабею (рубашку до пола), отбиться было нереально, продавцов лучше их я знал только цыганок, которые продавали тушь и тени из цемента, подкрашенного акварельными красками, у трех вокзалов. Три дня я вылетал из Каира, посольский водитель привык ко мне, как к сыну, и говорил, что не надо торопиться, у нас хорошо, вот хамсин (чудный ветер с песком), а потом будет рай. Я не хотел в рай, а хотел в свой ад, к жене, березкам и к холодной водке. Видимо, не зря мы бежали из Египта.
Контрольный с клофелином
Мой товарищ рассказал мне свою историю на берегу моря, в ресторане, где, кроме нас, сидели двести менеджеров по продаже химических удобрений со всего мира. Любимое развлечение кадровых структур после окончания туристического сезона – собирать свои стада в пятизвездных отелях и поднимать корпоративный дух. Они сидели тихо, ели и пили организованно, хлопали в ладоши при выступлениях боссов и облизывали губы, предвкушая немудреный секс с коллегами. Один маленький японец после трех даблов «Джонни Уокера» на террасе зажимал белокурую шведку, ростом в два раза превосходящую сына острова Хонсю. Он шутил, она смеялась, он представил себе, как у них будет, и вспомнил анекдот, когда ежик ползает по слонихе и кричит: «Неужели это все мое?» Мой товарищ, респектабельный бизнесмен с пестрой биографией и безупречными манерами, сумевший к своим
