И нет мне прощения. Татьяна Гармаш-Роффе

льды общественных, политических и экономических потрясений. Так что лучше ограничиться словом «огорчений»…

      Так вот, универсальным средством от огорчений Аиде служила опера. А тут вдруг – телевизор!

      – Нет, Машик, ничего такого… – пробормотала Аида, отчего-то смутившись.

      Аида хотела уж было распрощаться с сестрой, но медлила. Может, все-таки поделиться своими сомнениями? Один ум хорошо, а два… Тем более такой ум, как у Манон! Она более решительна по характеру, и если бы она сочла, что подозрения Аиды безосновательны, что у нее просто «тараканы» в голове и что «постоянное слушание опер к добру не приведет»… Так младшая сестра говорила всегда, и сейчас Аиде остро захотелось, чтобы ее в этом убедили.

      – Хотя, знаешь, я и вправду немного растеряна… – отважилась она. – Не знаю, как понимать одну фразу… Я ее случайно услышала вчера, правда, она выдернута из контекста… Но все-таки…

      – Даш, не тяни! Мне на работу пора!

      В этот момент котенок Цезарь, прятавшийся от страшного пылесоса под диваном, вдруг рванул из своего убежища и бодро вскарабкался на шелковую занавеску. Это грозило целым рядом неприятностей: острые коготки выдергивали нити из шелка, портя ткань, к тому же котенок завис на высоте, уцепившись за карниз, с недоумением глядя вниз и явно не понимая, как ему теперь спуститься.

      – Подожди, Цезаря с карниза сниму сейчас…

      – Да ладно, Маш, не буду тебя держать. Я только хотела сказать насчет нашего телевидения, напиши об этом в блоге. Все, целую.

      Аида отключилась, и Манон, достав стремянку, полезла снимать Цезаря с верхотуры. Смешная она, сестричка старшая, – живет в своем мире, слушает дни напролет оперы и совершенно не представляет, что телевидение уже ругают лет двадцать, а толку ноль!

      …Даже хорошо, что Аида не договорила насчет «фразы». Услышала небось какую-то пошлость с экрана и хотела, чтобы ей объяснили, что это значит. Да только объяснять Аиде смысл скабрезных фразочек и шуточек – это так же неприятно и бессмысленно, как объяснять их ребенку!

      Глянув на часы, Манон быстро убрала пылесос и кинулась в ванную. Ей и в самом деле пора на работу!

      Аида была немного раздосадована. Только она отважилась рассказать сестре о нечаянно услышанном разговоре, как котенок вдруг взял да все испортил. Ну, ладно, не котенок, а сама она замялась. Вдруг неловко стало, сомнения показались глупостью…

      Поколебавшись, Аида открыла свой почтовый ящик в компьютере и набросала несколько фраз, большинство из которых заканчивалось вопросительными знаками. Отправила письмо сестре, стерла, на всякий случай, его следы и почувствовала себя значительно спокойнее – будто уже услышала ее насмешливый голос и слова о «тараканах в голове».

      Свидания на сегодня не планировалось, так что Аида быстро переоделась и поехала в Музей изобразительных искусств, где выставлялись редкие картины из частных коллекций.

      Вернулась Аида домой к вечеру, в хорошем настроении. Включив музыкальный центр, она комфортно устроилась