Особый прием Гурова. Николай Леонов

в главк попал? – с интересом спросил Костя.

      – Не поверишь! Чистой воды везение: просто оказался в нужный момент в нужном месте. Но если на чем-нибудь сорвусь, то вылечу обратно в район, а мне этого очень сильно не хочется!

      – Еще бы! – понимающе заметил Константин и, увидев, как Володя тушит окурок в небольшой карманной пепельнице – между прочим, подарок Гурова, удивленно вытаращился на него: – Ты чего это?

      – Еще с района привычка – нельзя оперу на месте происшествия свои следы оставлять. А то у нас был один, так тот умудрился не только закурить в квартире, откуда только что после гулянки «терпилу» с тяжкими телесными вынесли, так еще и в пепельнице, что на столе с окурками стояла, свой потушить. Вот наши эксперты потом и бились с ним, потому что совершенно непонятно было, откуда вдруг он один такой взялся. А поскольку все гости старика пошли в глухой отказ, решили, что этот окурок оставил преступник. Хорошо, что потом кто-то вспомнил, как этот болван там курил. Представляешь, какую серенаду ему тогда наш начальник спел?

      – Представляю! – рассмеялся Константин. – Но здесь-то не место происшествия.

      – Костя! Привычка или есть, или нет! Ладно! Все! Побегу я, а то шеф, наверное, уже и так злится. До завтра!

      – До завтра! А что делать-то будем?

      – А я знаю? – удивленно вытаращился на него Никитин. – Что шеф скажет, то и будем!

      На самом деле никакого такого случая с окурком в природе не было, просто выросший без отца Володя – мать замуж больше не вышла – кто же ее с тремя детьми возьмет? – всю жизнь искал тот идеал мужчины, которому хотел подражать, как сын обычно подражает отцу. И нашел его в Гурове, умном, проницательном, мужественном, сильном, немногословном, сдержанном в чувствах и жестком, когда этого требует дело. Гуров был для Никитина примером во всем. Володя не стал слепо копировать его, но перенимал многое, с поправкой на возраст и новые времена: манеру одеваться, вести себя, разговаривать, хотя в присутствии Гурова он больше молчал, наблюдая и учась работать, анализировать, жить и чувствовать, как он. Никитин видел, что Лев Иванович всегда старается не оставлять после себя никаких следов, и как-то раз обронил, что, мол, ненароком брошенный тобой окурок может однажды оказаться рядом с каким-нибудь трупом и этим сломать тебе жизнь. Этого было достаточно, чтобы Володя отчистил баночку от затвердевшего обувного крема и стал носить ее в кармане. Когда Гуров увидел, как Володя прячет туда свой окурок, он сразу все понял и на следующий день подарил ему нормальную и по-мужски элегантную карманную пепельницу, с которой Никитин теперь не расставался. По-житейски мудрый и хитрый, но постоянно игравший в простачка Стас Крячко давно уже понял, что Володя относится к Гурову не столько как к наставнику и учителю, сколько как к отцу, но молчал – черт его знает, как Лев к этому отнесется?

      – Освежитель воздуха, что ли, купить? – встретил Володю недовольным бурчанием Гуров. – А то от тебя табачищем разит, как от старой пепельницы! – На что Никитин благоразумно промолчал. – Вон там, – кивнул на небольшую стопку Лев, – те дела, которые я уже