Соперницы. Ольга Карпович

посетители приветствовали объявленную певицу жидкими аплодисментами. На сцену плавно выступила круглолицая, с ярко напомаженными пухлыми щеками певица в атласном, расшитом пайетками сарафане. Украшенный стразами кокошник венчал ее перевитую увесистыми золотыми косами голову, и я немедленно узнала сердитую тетку-соседку. Музыкальные инструменты тихо зазвенели, и Наталья, поведя полными плечами, запела:

      – Однажды морем я плыла на пароходе том. Погода чудная была, но вдруг начался шторм.

      Голос артистки, мягкий и грудной, струился по обеденному залу. Она медленно двигалась по сцене, делая плавные жесты руками. Посетители ресторана не особенно внимательно вслушивались в игривые слова песни, лишь, когда Наталья пропела про «все, что с детства берегла, ему я отдала», за одним из ближайших к сцене столов загоготала развеселая компания пузатых мужичков в ярких пиджаках.

      – Хорошо поет, правда? – спросил Голубчик, кивнув в сторону сцены. – Я дал администратору указание приглашать артистов только с консерваторским образованием, чтобы не травмировать твой профессиональный слух. Может, это и обошлось немного дороже и на некоторые уступки пришлось пойти – к примеру, эта дама настаивала, что хочет непременно ехать с мужем, пришлось выделить им двухместную каюту, – но зато качество шоу-программы куда выше, чем обычно принято в России.

      Стефания, с первыми аккордами песни как-то странно побледневшая, тихо отозвалась:

      – Да, неплохой голос, приятный. Классическая школа чувствуется.

      Натали между тем спустилась со сцены и двинулась между столиками, продолжая петь и расточать клиентам заведения ослепительные улыбки. Посетители, не отрываясь от тарелок, продолжая жевать, совали ей мятые купюры. Натали принимала деньги с королевским достоинством и ловко прятала куда-то в складки концертного платья.

      – Эд, пожалуйста, передай ей чаевые, – Стефания протянула сыну купюру.

      Тот, все еще обозленный на мать, неохотно взял деньги и, дождавшись, когда певица поравняется со столиком, протянул ей. Женщина, приняв деньги и мельком посмотрев на сидящих, двинулась дальше по залу, продолжая петь:

      – Ай-яй, в глазах туман, кружится голова.

      – Так ты, значит, считаешь, не зря я ее пригласил? Ну, скажи как профессионал, – обратился к Стефании Голубчик.

      Но Стефания не отвечала. Лицо ее, бледное, с пятнами лихорадочного румянца, вспыхнувшими на скулах, застыло как гипсовая маска. В темных глазах плескалось что-то пугающее. Голубчик встревоженно тронул ее пальцы:

      – Что с тобой?

      Но Стефания его не слышала. Она, не отрываясь, смотрела в широкую спину удалявшейся певицы.

      5

      Когда святое семейство под заботливым конвоем Голубчика отправилось наконец переваривать ресторанные разносолы в свой люкс, я решила засесть в каком-нибудь укромном месте на палубе – возвращаться в провонявший борщом пенал очень уж не хотелось, – как следует изучить найденную