Три сапога пара. Тимофей Царенко

стол падает длинный напомаженный ус. Левый.

      – Трактирщик! – трактирщик, который вовсе не трактирщик, а владелец буфета, аж подпрыгивает на месте. Впрочем, подпрыгивает и спрятавшийся за стойкой половой, громко ударяясь затылком об стойку. И Салех, едва не роняя практически пустой графин.

      – Чччего изволите?

      – Склянка есть? Прозрачная? Из-под сиропа?

      – Должна быть…

      – Тащи! И эту падаль выкинь за порог, вонять уже начал!

      Буфечик принес вымытую склянку на подносе, и, подхватив все еще пребывающего без сознания майора за ноги, вытащил того из помещения на улицу.

      Тем временем Ричард бережно подхватил трофейный ус за кончик и поместил в склянку, предварительно убедившись, что та внутри сухая. Горлышко он заткнул грязной печаткой, полученную композицию бережно завернул в салфетку и поместил в свой дорожный саквояж.

      Салех поднял с пола пистолет, хозяйским взглядом посмотрел его, протер, завернул в салфетку и запихнул в заплечный рюкзак.

      На этом сбор трофеев был закончен. На столе тем временем материализовался еще один графин.

      Бывший лейтенант разлил спиртное по стаканам и провозгласил тост:

      – За удачливых ублюдков! Признайся, ты богу смерти в кашу насрал?

      – Ага, трахнул любимую дочку!

      – Так у него, если память не изменяет, любимая дочка – повелительница крыс и чумы. У нее крысиные лапы вместо ног, а из женского естества сочится гной…

      – Зато всегда скользко, – пожал плечами графский сын.

      Коньяк пошел Рею не в то горло, и бывший вояка закашлялся. А потом заржал. В пехоту шли люди из самых «низов», и пошлая шутки там всегда была в цене.

      И они посидели еще немного. И еще намного. А потом…

      – Слушай, вашблагородье, а мы чего пьем-то?

      – Кажется, это бренди. Но я не уверен.

      – Не, не в смысле, что, а в смысле зачем?

      – За знакомство.

      – Так мы вроде уже познакомились?

      – Ага.

      – А до того, как познакомились, двигались ли мы куда?

      – Я на дирижабль. У меня билет.

      – Хм… и у меня билет.

      За окном смеркалось.

      – Твою мать! – это уже хором.

      – Трактирщик!

      – Каналья!

      – На барабан пущу!

      – Кишки выпущу!

      На полные ярости возгласы никто не явился. Где-то за стойкой что-то рухнуло. Раздраженный лейтенант, с трудом сохраняя равновесие, встал из-за стола и двинулся на поиски того, кому можно было поставить в вину тот факт, что гости засиделись и пропустили свой рейс.

      В буфете было пусто. В всем здании было пусто. Как и на улице.

      – Нет никого. Все разбежались. – как-то растерянно резюмировал Салех.

      – Это все ты виноват! Если бы не твоя стремная рожа, такая ерунда бы не произошла! Всех распугал! Да тут даже тараканы от твоего вида разбежались! Ты что, не мог быть добрее к людям? Если бы не твоя жестокость и отбитость, нам бы сообщили об отправлении дирижабля!