Как кошка с собакой (сборник). Андрей Жвалевский

на резиночке. Ликование от того, что странный пес жив, сменялось необъяснимой хандрой от того, что мы с ним почти не поговорили.

      Я практически жила на подоконнике, боясь пропустить очередную прогулку собаки. Нервная стала, Ольку поцарапала. А чего она ко мне пристала? Нашла время ласкаться!

      Пес вышел во двор только на третьи сутки. Его вынес тот самый «симпатичный» парень, поставил на травку и отошел куда-то, болтая по телефону. Пес выглядел в целом, немного получше, но сильно хромал, причем странно заваливаясь на сторону. Он ушкандыбал куда-то за кустик, там повозился, и вывалился обратно, слегка поскуливая и стараясь не наступать сразу на обе передние лапы.

      Мне было его страшно жалко, но выглядело это все так комично, что я не выдержала и фыркнула. Пес поднял глаза. На его морде сразу же появилось выражение одурения – у меня возникло ощущение, что я ему мерещусь.

      – Мяу, – сказала я, – то есть… эй! То есть… как тебя зовут?

      – Ромео, – тявкнул пес, – хозяин зовет меня Ромео.

      В глазах у пса появилась осмысленность, он подошел поближе к моему окну.

      – А тебя… вас как зовут?

      – Я Кассандра, но ты можешь звать меня Кася. Ты ведь спас мне жизнь…

      Пес мотнул головой и начал нервно переступать с лапы на лапу.

      – Ну да ладно, да чего уж там… да подумаешь…

      Опять неудачно оступился, взвизгнул, шарахнулся от меня.

      – Ромео… Тебе очень больно?

      Честно говоря, мне уже давно было не смешно, а до слез его жалко.

      – Извини, – сказал пес, – я пойду домой.

      – Ты придешь еще?

      – Наверное, – буркнул он и поковылял к подъезду.

Пес

      Я очень хотел побыстрее встать на лапы. Наверное, не надо было так сильно хотеть. Во всяком случае, не стоило каждые пять минут говорить себе, что все прошло, и пытаться подняться. При этих попытках что-то внутри сдвигалось, лапа болела так, что я даже скулить не мог – плюхался на бок, лежал и плакал.

      Хозяин меня сначала жалел, а потом не выдержал и рявкнул:

      – Лежать! Совсем кости переломать решил? Будешь лежать, пока я не разрешу!

      В этот момент он почему-то стал похож на Вожака. Тот тоже очень редко рявкал, но если уж открывал пасть, то сразу хотелось зарыться в асфальт.

      Я послушался. Почти сутки я старался лежать, по нужде ходил, не поднимаясь, в какой-то лоток. Позволил противному доктору ощупать меня и чем-то смазать. Смотрел на хозяина преданно-преданно. И изо всех сил старался не делать резких движений. Удержался, даже когда хозяин утром третьего дня приказал подняться, осмотрел меня и сказал:

      – Сегодня на улицу пойдем. Ты как?

      Я вильнул хвостом, чуть-чуть, чтобы не спугнуть удачу. Пока он прилаживал на меня ошейник с поводком, я лихорадочно придумывал речь, с которой обращусь к прекрасной Кошке. Остановился на тоне небрежном, но полном собственного достоинства. Мол, привет, как поживаешь… Да так, ерунда… Врачи говорили, не выживу, но я упрямый, знаете ли… Нет-нет, не волнуйтесь, я в порядке… До встречи, сударыня…

      Это была