.

уронив на кухне. Я прошла туда. Рахманов в бежевом костюме в тонкую полоску пинал ногой стул, вытирая платком окровавленную руку.

      – Что ты делаешь? – полюбопытствовала я, привалившись к дверному косяку.

      – Пытался открыть бутылку, штопор сломался, я порезал палец.

      – Давай помогу. – Я приблизилась, но он толкнул меня в грудь.

      – Обойдусь.

      – Обходись, – пожала я плечами и отправилась в комнату.

      С интервалом в минуту он тоже появился там, терпение никогда не было в числе его достоинств. Я сидела в кресле, откинув голову и прикрыв глаза, – меньше всего на свете сейчас мне хотелось выяснять отношения, но стало ясно: без этого не обойтись. Я готовилась к глухой обороне, поражаясь, что не испытываю никаких добрых чувств к своему любовнику, отвалившему кругленькую сумму за мою жизнь.

      – Где ты была? – рявкнул он.

      – Час назад, день или неделю? – уточнила я.

      Он сел в кресло, его красивое лицо исказила презрительная гримаса, он похлопал рукой по карманам, достал сигареты, закурил, управляясь одной рукой, вторая, с замотанным носовым платком пальцем, лежала на подлокотнике кресла.

      – Я даже не спрашиваю, о чем ты думала, затевая все это, – покачал он головой, – и о чем думаешь сейчас, появившись в городе. – Я оставила его слова без внимания, это ему не понравилось, он вновь рявкнул: – Какого хрена ты сидишь как ни в чем не бывало?

      – А что, по-твоему, я должна делать? – вздохнула я. – Сойдемся на том, что я соскучилась.

      – Врезать бы тебе как следует, – устало заметил он.

      – Врежь. Я не против. Буду признательна, если ты вкратце объяснишь, как обстоят мои дела.

      – Твои дела, – передразнил он. – Где были твои мозги, когда ты связалась с этим подонком? Грязная шлюха…

      – Ты ведь пришел сюда не затем, чтобы сказать мне это? Или я не права?

      – О, господи. – Он сокрушенно покачал головой. – В тебе нет ни капли совести или раскаяния… Мне приходилось встречаться со всякой мразью, но такой, как ты…

      Его возмущение выглядело вполне искренним, и я решила: парень убивается по своим денежкам, раз уж о совести заговорил, значит, страдания вышли из берегов. Я попыталась обнаружить какое-то подобие признательности в своей душе. Не удалось. Ладно, в конце концов, я его ни о чем не просила.

      – У тебя-то с совестью все в порядке, – заметила я.

      – Молчи! – заорал он. – Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Если бы не я… черт. – Он бросил сигарету в вазу и устало прикрыл глаза рукой.

      – Ты не ответил на вопрос, – выждав немного, сказала я. – Как там мои дела?

      – Твой дружок заявил, что не имеет к тебе претензий, хоть ты в пьяном угаре едва его не пристрелила. Не знал, что у вас большая любовь.

      – Я тоже не знала. Что дальше?

      – Менты у него были, он сказал, что понятия не имеет, кто в него стрелял, нападавшего не видел. Объяснить, что делал за городом в такое время, не захотел, тебя он якобы высадил по дороге. – Я кивнула, Олег продолжил после паузы: – Разумеется, менты особо копать