Кровавые берега. Роман Глушков

монстра гарпуны болтались из стороны в сторону и гремели, будто прутья огромной метлы. Подходить к нему сейчас и впрямь было смертельно опасно. Впрочем, нас это мало беспокоило. Вакт мог отбрыкаться от Кавалькады, но не от бронеката, который уже шел на него в контратаку.

      «Гольфстрим» на полном ходу перемахнул через впадину между грядами и въехал на соседнюю возвышенность – ту, где мы подстрелили вакта. Борясь с засевшими в нем гарпунами, он так неистово бесновался, что проморгал более опасного врага – нас. Узрев нависшую над ним тень, пес опомнился и попытался отскочить, да поздно! Носовой таран истребителя долбанул чудовище в бок и отбросил его вперед. Грохнувшись на спину, оно кубарем покатилось по склону. А «Гольфстрим», не отставая, несся следом, словно свирепая цепная собака, намеренная растерзать заскочившую к ней в ограду уличную шавку.

      Вместо того чтобы вновь таранить вакта, я собрался наехать на него колесом. И хоть давить иностальную тварь на мягком песке было неудобно, я выбрал наилучший из всех критических ударов. Таран помял твари бок и наверняка нанес ей новые повреждения. А побывав под колесами, она покалечит конечности и станет совсем легкой мишенью.

      Я уже собрался насладиться хрустом расплющиваемого противника, но он сумел-таки извернуться и избежать утюжки. Метнувшись в сторону, вакт выкатился из-под нависшего над ним колеса и уцепился лапами за таран. От удара, который вакт нанес при этом передней лапой по бронекату, его когти пробили носовую броню. В отличие от брешей, что зияли в крыше «Зигфрида», эти были совсем небольшие. Но их хватило для того, чтобы пес зацепился за обшивку, после чего истребитель тут же потащил его за собой.

      – Ах вот ты как, значит! – прорычал я, свирепея при виде не желающего подыхать врага. – Ну хорошо, держись! Сейчас мы тебя покатаем!

      И, смачно выругавшись, развернул «Гольфстрим» носом к бездне.

      Борьба вакта за жизнь была достойна восхищения. Торчащие из твари гарпуны мешали ей подтянуться и вонзить в корпус бронеката вторую лапу. А опереться на задние псу мешала набранная нами скорость. Он старался зацепиться хотя бы за что-нибудь, но мог дотянуться лишь до колеса. Когти вакта скребли по протекторам, что едва не задевали волочащийся по земле хвост. Шипы на нем уже обломались о шипы колеса, и если оно наедет на кончик хвоста, врагу придется расстаться и с ним.

      Раскатывать близ разлома было не менее опасно, чем воевать со Вседержителями. Но я не собирался искушать судьбу – мы и без того играли с ней сегодня на грани фола. Когда до края бездны оставалась сотня метров, я отдал Гуго приказ: «Стоп колеса!», а остальных предупредил, чтобы они не разбили себе лбы при резком торможении. Но нам-то было за что ухватиться, а вот висящему на кончиках когтей вакту – уже нет. И он, сорвавшись с брони, покатился впереди бронеката, подобно получившей пинок все той же шавке.

      Тормозной путь истребителя протянулся по песку еще на пятьдесят метров. Вакту для остановки потребовалось