Секрет Первой Леди. Айрис Джоансен

Простите. Наверное, вам не хочется говорить о дочери.

      – Нет, напротив. Я очень ею горжусь. Самим своим появлением она все изменила в нашей жизни. Вот на что способна любовь, – добавила она бесхитростно.

      – Так многие говорят.

      – Это правда, уж поверьте мне. Сколько я ни пыталась отучить мать от «крэка», все без толку. Наверное, я слишком усердно ее упрекала, слишком решительно осуждала. Видит бог, доходило и до ненависти. Но с появлением Бонни я изменилась. От прежней горечи не осталось следа. Мама тоже стала другой. Не знаю, может, просто в ее жизни сам собой наступил перелом, а может, до нее дошло, что «крэк» не позволит ей помогать мне с Бонни… Господи, как она ее любила! Хотя ее невозможно было не любить.

      – Хорошо вас понимаю: ведь я видел ее фотографию.

      – Правда, прелесть? – Ева вся засветилась. – Воплощение счастья! Она восторгалась каждым часом, который ей удалось… – Ева глотнула, но комок в горле мешал дышать и говорить. – Простите, дальше у меня не получится. Как только дохожу до этого места, у меня схватывает сердце. Но я прогрессирую с каждым разом.

      – Хватит извиняться! – произнес он грубо. – Это я виноват: заставил вас о ней говорить.

      – Вы меня не заставляли. Для меня важно не расставаться с ней, никогда о ней не забывать. Она жила, она стала частью меня – возможно, лучшей частью. – Ева отвернулась. – А теперь я, пожалуй, удалюсь в лабораторию и повожусь с Мэнди.

      – Вы захватили с собой осколки? – спросил Логан удивленно.

      – Конечно. Вряд ли из этого выйдет толк, но я не могу не попытаться.

      – Конечно, не можете! – сказал он с улыбкой.

      Уходя, она чувствовала на себе его взгляд. Наверное, не стоило демонстрировать ему свою слабость, но разговор сам по себе перемещался с одной темы на другую… Логан оказался внимательным и участливым слушателем, Еве даже показалось, что он искренне ей сочувствует. Возможно, так оно и есть. Возможно, она напрасно заподозрила его в ловком манипулировании людьми.

      А если не напрасно? Хотя какая разница? Она не стыдилась своего отношения к Бонни, а он ни за что не сумел бы обратить ее слова ей же во вред. Если он что-то выиграл, то только ее ощущение близости к нему: разговоры о Бонни были для нее лучшим способом сойтись с человеком накоротке. Однако подобные узы были слишком тонки, легко рвались и нисколько не влияли на нее саму.

      Ева открыла дверь лаборатории и подошла к столу, на котором оставила накануне свой чемоданчик. Открыв его, она стала осторожно доставать и раскладывать по столу фрагменты черепа. Сложить из них череп было все равно, что решить головоломку, состоящую из мельчайших деталей. На первый взгляд это представало заведомо невозможной задачей. У нее чуть не выступили слезы от отчаяния.

      Но она тут же напомнила себе, что восстановление облика Мэнди – ее работа, и она обязана найти способ ее выполнить.

      – Привет, Мэнди. – Ева села за стол и взяла в руки носовую кость – самый крупный уцелевший фрагмент. – С этого и начнем. Не беспокойся: сколько бы времени это ни заняло, рано или поздно мы добьемся