Конец таежной банды. Евгений Сухов

грабить поезда…

      – Я в корне не согласен, – перебил его Трубин, – эти задачи надо решать совместно. Сначала взяться за жителей деревень, которые сотрудничают с бандитами, потом разобраться с бандитами и снова взяться за крестьян, которые не желают вступать в колхозы.

      Алексей хотел возразить, но подумал, что в этом что-то есть, и промолчал.

      – И, кстати, с бандой к этому времени уже, наверное, и без вас разобрались, – напомнил Трубин весело.

      Внезапно дверь в кабинет распахнулась, и внутрь ввалилась бледная секретарша.

      – Что стряслось? – напряженно спросил Трубин, видя ее состояние.

      – Там Игорь Антонович. Его привезли, – дрожащим голосом пояснила Анна.

      – То есть, как привезли? – не понял Трубин.

      – Так, – проронила едва слышно девушка и, прислонившись к косяку, заплакала.

      Потеснив ее, в комнату вошел грязный запыхавшийся Красин. На него было страшно смотреть. Одежда изорвана. Лицо – сплошные синяки да ссадины. Одно ухо прострелено и закрыто наспех сделанной повязкой.

      – Павел Игнатьевич, что там у вас, черт побери, произошло?! Где Тарасенко?! – гневно воскликнул начальник окротдела ОГПУ, но в глазах его при этом непонимание и растерянность сменились страхом.

      – Убили Игоря, – процедил сквозь зубы Красин, – я привез его тело. Там на улице. Дудницкий тоже убит. Трефилов ранен. Поехал к врачу. Его шатало, как пьяного. Еле доехал.

      – Рассказывай все, – потребовал Трубин с дикими глазами.

      – Да и рассказывать-то особо нечего, – опустил глаза Красин, – попали как кур в ощип. Они, видно, ждали нас и подготовились. Везде были расставлены ловушки и засады. И как только гады прознали?!

      – Как прознали? – передразнил его Трубин. – Да вы же о секретности никакого представления не имеете. Устроили парад на площади. А я, дурак, послал вам Игоря, чтобы он привел вас в чувство. Только погубил парня.

      – Я не мог предположить… – начал было Красин, но Трубин его зло перебил:

      – А зря не могли… надо было мочь и предполагать! Нет ничего хуже, чем дурак с инициативой.

      – Вы на что это намекаете? – обиделся Красин.

      – А я не намекаю, – оскалился Трубин, – нету у меня такой привычки.

      Красин сердито засопел.

      – Сколько убитых? – спросил Трубин.

      – Точно не знаю, – виновато буркнул начальник окрисполкома, не поднимая глаз, – человек семьдесят, может, восемьдесят. Кто-то, может, еще в лесу блуждает. Мы с Трефиловым привели назад двадцать человек. Почти все ранены.

      – Уму непостижимо, – в бешенстве хлопнул по столу ладонью Трубин, – нет, вы только себе представьте! В голове не укладывается!

      – Из какого источника вы получали оперативную информацию о банде? – спросил Алексей израненного партийного работника. По реакции он догадался, что слова для Красина были новыми.

      – Чего? – переспросил он изумленно.

      – Откуда вы узнали о местоположении