Конец таежной банды. Евгений Сухов

мине, укрепленной на дереве. Трефилов опознал в мине малый шрапнельный фугас образца 1915 г. Такие использовались еще в Первую мировую для обороны проволочных заграждений. Фугас представлял собой небольшой жестяной цилиндр с двойными стенками. Во внутреннем пространстве помещался заряд, а в междустенном пространстве – куски железа. В середине фугаса имелся канал для вкладывания ударного воспламенителя. Трефилов присмотрелся. От чеки воспламенителя шли проволоки к другим деревьям, поперек направления приближения противника от дороги. При спуске ударника от натягивания проволоки происходил сигнальный взрыв. «Хитро рассчитали, черти», – подумал он с заледеневшим сердцем, удивляясь тому, что никто из них до сих пор не взорвался. Он бы мог разминировать мину, но в этом не было смысла. Самым правильным было ползти к дороге.

      – Что-то они долго не возвращаются, – пробормотал обеспокоенный Тарасенко себе под нос. Он выждал еще три минуты и громко крикнул: – Трефилов, назад! Приказываю возвращаться!

      В ответ на его голос справа в лесу послышался треск веток. Все онемели, увидев окровавленного солдата с торчащими из груди стрелами, который, шатаясь, шел к ним.

      Тарасенко хотел подать команду, но не мог сообразить, что он, собственно, хотел скомандовать. Вдруг позади бойца из земли со свистом вылетел фугас, приведенный в действие, скорее всего, растяжкой. В доли секунды Тарасенко разглядел жестяной цилиндр, натянувшуюся из земли цепочку, которая выдернула терочный запал. Он хотел крикнуть, чтобы все ложились, но успел только открыть рот, как его снесло взрывной волной с лошади. Шрапнельный снаряд, снаряженный тремя фунтами шнейдерита и десятью фунтами лома металла, заменяющего пули, выплюнул наружу свою смертельную начинку. Тарасенко защитила лошадь. Все осколки достались ей. Зам. начальника окротдела ОГПУ лежал на спине и видел, как вокруг, обливаясь кровью, падают иссеченные люди. Он едва успел отстраниться от упавшей лошади. Послышались дикие вопли, хрипы и стоны умирающих. Лес заволокло дымом.

      Кто-то крикнул, что надо отступать.

      – Бежим, нас окружают, – поддержали его с двух сторон, и добровольцы беспорядочной толпой рванулись назад по дороге.

      – Стоять! – не своим голосом заорал Тарасенко, поднимаясь с пистолетом в руке. Он выстрелил несколько раз в воздух. Чекисты, замыкавшие колонну, встали на пути убегавших и также начали стрелять в воздух. Это отрезвило людей. Они остановились.

      – Всем держаться вместе, – скомандовал Тарасенко, – эти сволочи только и ждут, чтобы мы дрогнули, побежали, чтобы добить поодиночке. Если побежите, то никто живым из леса не выберется. Стройся в колонну! Четверо к пулеметам! Держите лес под прицелом. Помогите раненым! Медикаменты в телегах.

      Он обернулся и с облегчением увидел, что и Красин и Дудницкий живы, а погибших было меньше, чем ожидал. Человек пятнадцать лежали в зоне поражения фугаса, не подавая признаков