Стрекоза второго шанса. Дмитрий Емец

понял – каково это, когда вообще никаких радостей!

      – А вот сейчас я бы тебе врезал, – сказал Ул задумчиво.

      – Ну так врежь! Что сидишь? Врежь! Что, зассал?! – крикнул Родион и бросился на него.

      Схватка была очень короткой. Когда Макар привстал, чтобы ничего не пропустить, Родион уже лежал на снегу, уткнувшись в него лицом, а Ул сидел у него на спине и держал его руку.

      – Отпусти! – прорычал Родион. – Я тебя убью! Отпусти!

      – Тихо, – миролюбиво сказал Ул. – Тихо! Может, ты и резче, и ножи лучше метаешь, и маскируешься отлично, но я же медвежонок! Пока я тебя держу, ты не рыпнешься!

      С минуту Родион рвался, пытаясь освободиться, потом понял, что это бесполезно, и устало сказал:

      – Все. Слез с меня! Я в порядке!

      Ул выпустил его руку и слез со спины. Родион поднялся, отряхивая колени. Лицо у него было желтоватым. Он зло, как волк, скалился.

      – А все-таки плохо, что ты мне не врезал! – сказал Родион.

      Он не шутил. Кажется, всерьез жалел об этом.

      Некоторое время оба молчали. Макар уже начинал мерзнуть в сугробе, не зная, что делать: отползать или не отползать. Но тут Родион опять заговорил, горячо и быстро:

      – Нет, ты назови хоть одного шныра, у которого все было бы нормально! Ну да! Я слышал эту лажу! «За гробом каждого из выстоявших ждет свободный проход на двушку! За вторую гряду – в те неведомые дали, куда шныры могут пробиться только мертвыми!..» Агитпроп!

      Ул дернул замок шныровской куртки, выпутывая зажеванную молнией соломинку.

      – Да ведь правда, ждет! Ты же сам видел вторую гряду! Перед ней таким грузным себя чувствуешь, неловким. Точно одубевшими пальцами нитку вставляешь. А потом такая легкость наступает – кажется, оторваться бы от тела, сбросить его как мешок с костями и рвануть туда. Но надо вытирать сопли, собирать тряпочкой пот и на лошадке трюхать обратно!

      Родион жадно слушал. Он считался специалистом по приискам Скал Подковы. В Межгрядье же не прорывался – становилось невыносимо жарко, кружилась голова, подступала тошнота.

      – Да даже если и так! Сколько лет еще терпеть?

      – Да расслабься ты! Недолго! Вон берики новые арбалеты с лазерным наведением получили. Выхожу вчера из тучи и никак не соображу, что за красный жук по крылу у пега ползет. Хорошо, жеребец у меня бывалый – шарахнулся… Просто ныряй, да и терпи!

      Слово «терпи!» подействовало на Родиона, как красная тряпка на быка.

      – Какой дурак выдумал это терпение? – спросил он хмуро.

      – Его выдумала практика. Если ты не знаком: такая усатая тетка с мужским размером ноги, – представил Ул.

      Родион и слушал, и не слушал.

      – Достало все! Ишачим, как рабы, мерзнем, кутаемся в тулупы, а у ведьмарей – термобелье! Легонькое, теплое! Там не покупают для столовой просроченных круп!.. Помнишь, берик в прошлом году о защиту ШНыра размазался? Так у него одни часы – нам за жизнь не заработать! А флорентийский топор четырнадцатого века с золотой гравировкой?

      – Так разбился же! Может,