Где наша не пропадала. Сергей Кузнечихин

Даже портки не надел, в одних трусах. Я нитку порезче дернул, кнопка из рамы вылетела – все шито-крыто. Соловей скверик осмотрел. А что там смотреть? Ничего не высмотришь, кроме кровати под окном у Бруснецовых. Он прямым ходом туда. Заглянул под навес. Брусок первую серию сна досматривает. Соловей, конечно же, решил, что хулиган притворяется, – но передовика задешево не купишь. Недолго думая, ухватил кровать за спинку и перевернул вместе с навесом. Брусок еле из-под обломков выбрался, спросонья ничего понять не может.

      «Ты чего?» – кричит. А Соловей ему по сопатке вместо ответа. Сначала – с правой, потом – с левой. Не зря же о нем в газете писали, что он на все руки мастер. Брусок голову в плечи втянул – и деру. Догонять Соловей не стал. Несолидно среди ночи бегать по улицам в трусах. И слава богу, а то бы и нам перепасть могло.

      Но что самое интересное – пока Брусок из-под кровати выкарабкивался, нам было смешно. А когда ему, полусонному, в глаз прилетело… и нам почему-то неуютно стало. Получалось, вроде как за наши грехи пацан отдувается. И на Соловья уже чуть ли не как на врага смотрим… Вот ведь натура человеческая.

      Хотя сам Брусок никого не жалел – ни сопливых пацанят, ни стариков. Той же осенью возле магазина у какого-то деревенского дедка отобрал два «огнетушителя» бормотухи. Окружили кодлой и не просто отняли, так еще и поиздевались вдоволь. Мораль прочитали, как, мол, не стыдно в преклонном возрасте употреблять этакую пакость, и на глазах у него пустили бутылки по кругу. Дедок не стерпел и за камень схватился, да кинуть не успел – сбили с ног и допивали, уже сидя на нем. Дядя Вася Кирпичев тем же вечером забрал Бруска в кутузку. А на другой день отпустил, потому что мамаша Бруснецова отыскала дедка, пришла к нему в деревню и уговорила простить, сжалиться над безотцовщиной.

      Вот такие игры. Народец изобретательный подрастал, а что делать, если на весь поселок три телевизора, из которых два не работают?

      Филипп Григорьевич Зеленка

      По какой дороге приходит слава, угадать нетрудно, куда сложнее понять – по какой уйдет. А она уходит, подлая. Чуть зазевался… и нет ее. Обидно, когда сама ушла, еще обиднее, когда уводят.

      Жил у нас Филипп Григорьевич Недбайло, фельдшером работал, в одиночку отдувался и за терапевта, и за гинеколога, и за ухо-горло-носа. От всех болезней одним лекарством лечил – зеленкой. Может, новым порошкам не доверял, может, слабо разбирался в них и, чтобы ненароком никого не отравить, мазал из одного пузырька всех подряд. Его так и звали – Филипп Григорьевич Зеленка.

      Помню, как-то поехали мы в район на школьные соревнования. Повели нас обедать. А народу прорва, в столовой очередища – не протолкнешься. Стоим на улице, скучаем, ждем, когда пригласят на битки в дверях и гуляш по коридору. Ванька в какую-то девчонку мячом кинул, да промахнулся и – в стекло. А тут, на беду, учитель идет, хвать за шкирку и ну допрашивать – кто такой, из какой школы? Ванька, разумеется, темнит:

      – Из Родионова я, простите, больше