Вирусный террор. Вячеслав Миронов

мало. Работы много.

      – И уровень «засветки» возрастает. И возможность поимки тоже стократно увеличивается. Вероятность ликвидации тоже?

      – Увеличивается! – командир с радостным видом хлопнул меня по плечу, как старый друг, вспомнивший забавную историю из прошлого.

      – Я понимаю, что мы встретились не для того, чтобы ты мне рассказал, как провалы идут один за другим.

      – Какой ты догадливый!

      – И?

      – Давным-давно, на закате советской власти, в Ленинграде, в Академии связи, обучался офицер из ГДР. Гауптман Ланге. Рихард Ланге, – проговорил шеф.

      – Lange в переводе длинно. Предки, значит, у него знатные были. Большие. Длинные. Высокие.

      – У этого Рихарда родословная, что у собаки с выставки. Мы с тобой в сравнении с ним – дворняги безродные. И сердце у него большое. Как фамилия. Любил он русскую девушку.

      – Понятно. «Медовая ловушка»?

      – Если бы, – усмехнулся Потапыч. – Девчонка была студенткой. Подрабатывала официанткой в пивнушке, что рядом с Академией.

      – Так вроде холостых офицеров не направляли учиться?

      – Этот – исключение. Семи пядей во лбу.

      – Отличник боевой и политической подготовки?

      – Что-то вроде того. Полиглот. Плюс прекрасно разбирался в связи, технике.

      – Многостаночник, – похвалил я.

      – Угу. Стахановец. И вот русская красавица разбила ему сердце. Вдребезги. Или он ей. Неизвестно. История, покрытая тьмой веков. Особист прознал про эти шашни. Грех не воспользоваться. Тем паче, что отчитаться надо по вербовкам иностранцев. Деваха напрочь отказалась от сотрудничества. Опер не нашел ничего лучше, как стукануть в комитет комсомола вуза. Девушку выгнали. Она уехала в свой родной город, черт знает куда. Ланге доучился. Потом уехал в свою Германию. Затем случилась перестройка, и сам помнишь финал. Ланге приезжал в 1992 году в Санкт-Петербург, пытался наладить какой-то бизнес – не получилось. Вернулся домой. Особо тогда и не отслеживали – ни сил, ни средств не было, и все думали, как выжить.

      – Искал девушку?

      – Неизвестно.

      – Судьба этой провинциалки?

      – Сумели лишь установить, что особисты направили по адресу ее проживания бумагу. Что, мол, подстилка иностранная. Ни работы, ничего. Как раз перестройка. Еда по талонам. Девушка вскорости умерла, то ли от болезни, то ли еще отчего.

      – Померла, значит, паночка.

      – Померла. Померла.

      – Как звали покойную?

      – Татьяной.

      – Ох уж мне эти провинциальные барышни! Все о любви мечтают. И огни большого города манят как мотыльков огонек свечи. Да и замуж за иностранца невтерпеж, да, еще за офицера! Жаль девочку.

      – Жаль. – Шеф кивнул – О ней прочитаешь сам на сайте. Там мало что имеется. Фото да выдержки из биографии.

      – Сайт с толстыми уродливыми тетками?

      – Понравился?

      – Анкеты сам выбирал?

      – Нет. Аналитики. Скажи спасибо им, что геев тебе не показывают. Или трансвеститов, транссексуалов и прочих извращенцев.

      – Мы с тобой встретились не для того,