Все как в кино. Наталья Корнилова

экране необычайно четко застыла картинка: на каменном полу, запрокинув искаженное мукой лицо и забросив за голову руки, лежит девушка, на ее груди стоит огромный грязный мужик, и под тяжестью его мерзкой туши из горла девушки выросло тонкое алое дерево. Тонкое, хилое, оно тянулось к потолку, словно желая врасти в него и прогрызть себе дорогу к свету и небу. Как молодая весенняя трава ломает жесткий мертвый асфальт в радужных бензиновых разводах – и окунается в настоящую радугу.

      Стоп-кадр смерти.

      – Вот об этом я и говорил вам, Мария, – спокойно сказал Теплов, уже не глядя на экран. – Вот оно – то, что не отпускает Ирину Романовну ни на минуту. Это сложно стереть, запрятать на самое дно памяти, не правда ли?

      – Да, – пробормотала я. – Это правда.

      – Ведь вы посмотрели только пять минут из полуторачасового фильма. Конечно, эти пять минут – самые жуткие. Но это полноценный фильм с сюжетом из средневековой истории и девушкой, которая имела несчастье попасть к инквизиторам. Вот так.

      – Кто такой Торквемада?

      – А-а, ну да. Томас Торквемада – великий инквизитор веры. Я уже посмотрел в справочнике. Конец пятнадцатого века, если мне не изменяет память. Вот инсценировочку по тем милым временам нам и представили. – Несмотря на свое редкое самообладание, он снова посмотрел на экран, и по его монументальному корпусу пробежала дрожь. – Надо сказать, что вы на редкость удачно выбрали стоп-кадр, Мария. Еще эффектнее это смотрелось бы при покадровом воспроизведении… фу ты, черт!

      И он, бледный, уселся на диван и, перехватив у меня пульт дистанционного управления, стер ужасный кадр с экрана.

      Впервые за последние несколько минут я получила возможность перевести дыхание. Моя работа не располагает к особой чувствительности, но на этот раз меня откровенно проняло: в горле встал сухой колючий ком, мешающий дышать, и только после того, как я несколько раз судорожно сглотнула, массируя шею, и трижды глубоко вздохнула, он ослабил свои тиски.

      – Это жутко, – наконец сказала я.

      – Конечно, если это не монтаж и не компьютерные штучки, – проговорил Теплов. – При нынешнем-то развитии кинематографических технологий… Но Ирина Романовна почему-то упорно считает, что это – настоящее убийство.

      – Мне тоже так показалось, – уже более или менее спокойно сказала я. – Хотя любую гипотезу следует проверить.

      – Значит, вы все-таки решились на проведение расследования?.. – произнес Борис Сергеевич полувопросительно-полуутвердительно.

      Я кивнула:

      – Контракт подписан. Кроме того… кроме того…

      – Что?

      – Кроме того, если подозрения Ирины Романовны подтвердятся и девушку на самом деле убили… что ж, мне хотелось бы взглянуть в глаза тем выродкам, которые это так хладнокровно сделали.

      – Вы еще не досмотрели этот эпизод до конца, – гулко выговорил он, по всей видимости, тоже попав под сильное впечатление от увиденного. – Там есть…

      – Хватит! Я просмотрю всю пленку!