Кровь эльфов. Час презрения. Анджей Сапковский

eigean…

      – Она знает Старшую Речь.

      – Не настолько, чтобы построить полную фразу…

      – …означающую «Что-то кончается». – Чародейка провела по лицу рукой. – Геральт, все очень серьезно. Девочка – невероятно мощный медиум. Не знаю, с чем и с кем она контактирует, но думаю, для нее не существует пределов контакта. Что-то хочет овладеть ею. Что-то… что для меня чересчур могущественно. Я боюсь за нее. Очередной транс… может кончиться психическим срывом. Я не могу этого осилить, не умею овладеть, не смогу… В случае нужды я не смогла бы заблокировать, приглушить ее способности, не сумела бы постоянно их гасить, если б потребовалось. Ты должен воспользоваться помощью… другой чародейки. Более способной. Более опытной. Ты знаешь, о ком я.

      – Знаю. – Он отвернулся, поджал губы.

      – Не упрямься. Не сопротивляйся. Я догадываюсь, почему ты обратился не к ней, а ко мне. Перебори гордыню, перебори обиду и ожесточение. Это бессмысленно. Ты измучаешься. К тому же ты рискуешь здоровьем и жизнью Цири. То, что скорее всего произойдет с ней в очередном трансе, может оказаться хуже Испытания Травами. Обратись за помощью к Йеннифэр, Геральт.

      – А ты, Трисс?

      – Что я? – Она с трудом сглотнула. – Я не в счет. Я подвела тебя. Подвела во всем. Я была… была твоей ошибкой. Ничем больше.

      – Ошибки, – медленно проговорил он, – тоже зачисляются на мой счет. Я не вымарываю их из жизни и из памяти. И никогда не ищу виновных. Ты многое значила для меня и всегда будешь значить. Ты никогда не подводила меня, не разочаровывала. Никогда. Поверь.

      Она долго молчала, наконец сказала, сдерживая дрожь в голосе:

      – Я останусь до весны. Буду рядом с Цири… Буду присматривать за ней. Днем и ночью. Я буду с ней днем и ночью. А весной… Весной мы отвезем ее в Элландер в храм Мелитэле. Возможно, то, что хочет взять над нею власть, не сможет подступиться к ней в храме. И тогда ты обратишься за помощью к Йеннифэр.

      – Хорошо, Трисс. Благодарю тебя.

      – Геральт…

      – Слушаю.

      – Цири сказала что-то еще, верно? Что-то такое, что слышал только ты. Что?

      – Нет, – возразил он, и голос у него дрогнул. – Нет, Трисс.

      – Прошу тебя.

      – Она обращалась не ко мне.

      – Знаю. Ко мне. Скажи, прошу.

      – Уже когда проснулась… Когда я ее поднял… Она прошептала: «Забудь о нем. Не мучай его».

      – Не буду, – сказала Трисс тихо. – Но забыть не могу. Прости.

      – Это я должен просить у тебя прощения. И не только у тебя.

      – Ты так сильно любишь. – Она не спросила, сказала.

      – Да, – вполголоса признался он после долгого молчания.

      – Геральт…

      – Слушаю, Трисс.

      – Побудь эту ночь со мной.

      – Трисс…

      – Только побудь.

      – Хорошо.

* * *

      Вскоре после Мидинваэрна снег перестал. Ударили морозы.

      Трисс не оставляла Цири одну ни днем, ни ночью. Все время была настороже.

      Девочка почти каждую ночь просыпалась с криком. Бредила, плакала. Чародейка успокаивала ее заклинаниями и эликсирами, усыпляла, обнимая и покачивая на руках. А потом долго