Никто не уйдет живым. Адам Нэвилл

большие комки сероватой пыли на крашеных половицах, но никакого пакета не нашла. Ключ все еще торчал из замка в запертой двери. Подъемные окна были закрыты и надежно зафиксированы металлическими защелками. Шкаф с облицовкой под грецкий орех занимала только ее одежда. И в том, что ночью кто-то копался в ее сумках, Стефани тоже не могла быть уверена, потому что оставила их расстегнутыми и распахнутыми, когда отправилась в постель.

      Царапанье под кроватью, должно быть, унялось, когда зажегся свет, хотя она не могла припомнить точного момента прекращения шума. После того, как она покончила с темнотой, голос в камине тоже утих.

      Металлическую решетку и портал камина, выкрашенные толстым слоем черной краски, покрывала пыль. Дымоотвод был шириной всего несколько дюймов. Она повернулась ухом к камину и услышала что-то, звучавшее как далекий ветер, и больше ничего.

      Стефани внимательнее осмотрела окружавшие ее стены. Их не украшали годами, с тех пор, как оклеили ныне пожелтевшими обоями с изображением стеблей и листьев бамбука. Комната была такой же угнетающей, как и остальные, в которых Стефани жила после ухода из дома: маленькие коробчонки, выброшенные на берег непрестанным течением жизни, нетронутые модернизацией и вызывающие отвращение у людей, располагающих средствами. В этих комнатах теперь обитали те, кто был всего лишь в одной неудаче от бездомности и близок к выпадению из списков безработных и попаданию в списки не имеющих определенного места жительства или пропавших без вести.

      Стефани сжимала одеяло, пока ногти не продавили ткань и до боли не впились в ладони.

      Мысли об однажды попробованном экстази обрушились на нее обвиняющей тяжестью и давлением вместе с воспоминанием о нескольких выкуренных косяках и однажды выпитом чае с волшебными грибочками – все это было три года назад, в первый год колледжа. Она задумалась, не стали ли эти короткие и неумелые опыты с наркотиками причиной галлюцинаций чем-то вроде отложенной реакции.

      И пока Стефани сидела в кровати, дожидаясь утра, ей стало казаться, что прошло уже много времени с тех пор, как она проснулась в комнате, полной чужеродных звуков. Большая часть ее разума настаивала теперь, что пережитое было частью неясного ночного кошмара, который продолжился пересекшими комнату шагами, и ощущением, будто кто-то сел на кровать. Все это могло ей почудиться.

      «Должно было почудиться».

      Но то, что она так недавно слышала в темноте, было непохоже на остаточный эффект сна. Включив свет и закончив оглядывать свою запертую комнату, она долго думала о привидениях. И вспомнила историю, слышанную от папы. Задолго до того, как умерла мама, отец рассказал ей, что его собственная мать, бабушка Стефани, однажды появилась рядом с его кроватью и спросила: «Ты придешь?» На следующее утро папе позвонила сестра и сказала, что их мать умерла прошлой ночью в своей постели, в своем доме на другом конце города. История зачаровала Стефани, а еще дала ей надежду, что смерть – это не конец. То, что она сейчас испытала, заставило ее пожелать, чтобы смерть на самом деле была финалом.

      Еще папа любил